Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд

Среди этого кулинарного разнообразия мне встретилось одно блюдо, о котором я не могу не поведать – почти никто из наших женщин, включая меня, не смог к нему притронуться. Жуть! Мерзость! Вареная собачина! Да, да, задушенный щенок! Считается большим деликатесом и готовится в особых случаях вроде свадьбы. Моя подруга Перо-на-Макушке, служившая поваренком при старшей жене, лично совершила это ужасное действо – свернула песику шею – и так буднично, точно выжимала полотенце. Господи! Я попыталась вмешаться, спасти собачку от печальной участи, но Перышко рассмеялась, вырвалась и продолжила душить щенка, пока он безжизненно не обмяк у нее в руках. После этого его ошпарили кипятком, освежевали, выпотрошили и поджарили над огнем; все присутствующие одобрительно зацокали языком, заахали и стали облизываться, предвкушая вкус деликатеса. Я не смогла заставить себя попробовать собачину – меня выворачивало даже от запаха этого «жаркого».

В нашем вигваме собралась ровно дюжина гостей – большинство из них пригласили потому, что они были бедными. Ты ничего не знаешь о бедности, Гортензия, потому что всегда вела жизнь тепличную и привилегированную; но бедность универсальное и метакультурное явление, потому что и среди индейцев есть бедные и богатые – удачливые охотники и умелые собиратели живут в хорошо обустроенных жилищах, у них много шкур, и платьев, и лошадей – и те, у кого нет почти ничего, кто зависит от щедрости соплеменников. Кстати, я никогда не встречала более милосердных и бескорыстных людей, чем шайенны. Я верю, что те несчастные, что пришли в тот вечер в наше – видишь, я уже говорю «наше!» жилище, – родственники погибших в бою, а может, индейцев, что прибились в форте, пьяниц и попрошаек, бросивших жен и детей… Остается только гадать, что же мы можем дать этим, если контакт с цивилизацией так им вредит… Так «портит» их, как говорил капитан Бёрк.

Кажется, первостепенный долг моего мужа Маленького Волка – как странно называть его «мужем», – это заботиться о своих бедных земляках. Некоторые женщины привели на праздник детей разного возраста; они тихо сидели на земляном полу и ели все, что им давали матери.