Тысяча белых женщин: дневники Мэй Додд

Все новоявленные жены быстро столпились вокруг них, думаю, в последней надежде, что преподобный успокоит нас, признавшись, что, мол, церемония проводилась не всерьез, и никакие вы не супруги этим дикарям.

– Выходит, я в самом деле вышла замуж за чертова ниггера? – спросила и Дейзи Лавлейс, которая также отказалась от подаренных хозяевами платьев и, по контрасту с Адой, надела ослепительно белое кружевное свадебное платье, привезенное специально для этого. Она тут же достала из-под юбок серебряную фляжку и приложилась к «лекарству».

– Какое красивое у тебя платье! – восхитилась Марта; она, судя по всему, все еще не отошла от транса.

– Оно принадлежало моей милой покойной матери, – сказала та. – Я должна была надеть его на свадьбу с мистером Уэсли Честнатом из Олбани, штат Джорджия. Но после того, как в войну папа потерял все, мистер Честнат вдруг поменял свое решение, ну, вы понимаете, о чем я…

Ах, хорошо, что мама и папа не знают, – продолжала она, – что я вышла замуж за джентльмена с таким ужасным именем – мистер Кровавая Нога, фу! (Кстати, он удостоился этого прозвища после того, как ее храбрая собачонка Ферн-Луиза укусила его за ногу.) Господи!

И она рассмеялась, а я внезапно почувствовала, что она мне нравится, и наконец поняла, почему она согласилась ехать: ее семья разорилась, подлец-жених бросил ее у алтаря, и она была уже не так молода, хотя и храбрилась. Пусть она двулична и лжива – но мисс Лавлейс привезла платье своей матери, чтобы выйти замуж именно в нем, и уже одно это подкупало. Ведь это означало, что за всем ее цинизмом скрывалась душа, не расставшаяся с надеждами и мечтами. Я рассмеялась вместе с ней над абсурдностью ситуации – и скоро все мы хохотали, глядя друг на друга, ибо многие из нас смахивали на демонов из преисподней, да еще и вышли замуж за варваров! Мы смеялись до слез, что увлажнили наши размалеванные лица. Да, определенно нас одурманили…

Унявшись, мы снова в полной мере ощутили странность ситуации, каким бы спутанным ни было наше сознание; утерев слезы, мы не разошлись, но старались держаться вместе, точно вспугнутые цыплята, желая получить поддержку друг от друга. Скорее даже, мы напоминали диковинных птах – с чудными пестрыми лицами и в разукрашенных причудливыми узорами платьях.

Разумеется, мы робели и не хотели присоединяться к пляшущим, и наша храбрая славная Фими, верная своей природе, стала первой, кто решился.

– Я покажу им, как танцуют ашанти! – сказала она нам своим зычным голосом. – Этому научила меня мать.