Тысяча четыреста восемнадцать дней(Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны)

Прежде чем начать уничтожение врага, наше командование предложило ему капитуляцию — сдаться в плен. Парламентеры майор Смыслов и капитан Дятленко с белым флагом прошли к немецким позициям и вручили неприятельским офицерам текст ультиматума. Вся окруженная армия знала об этом. У многих гитлеровцев появилась надежда на спасение. Вот что писал о том дне Гельмут Вельц:

«Сегодня 8 января. Этот день не такой, как все другие. Он требует от командования важного решения, самого важного, какое оно только может принять в данный момент. Каково будет это решение — никто из нас не знает. Нам известно только одно: решающее слово может быть сказано только в течение двадцати четырех часов. Это знает каждый, кто принадлежит к 6-й армии. О том позаботились сотни тысяч русских листовок. Их целый день сбрасывают над нами медленно кружащие советские самолеты. На нас изливается ливень тоненьких листовок. Целыми пачками и врассыпную, подхваченные ветром, падают они на землю: красные, зеленые, голубые, желтые и белые — всех цветов. Они падают на снежные сугробы, на дороги, на деревни и позиции. Каждый видит листовку, каждый читает ее, каждый сберегает ее и каждый высказывает свое мнение. Ультиматум. Капитуляция. Плен. Питание. Возвращение на родину после войны. Все это проносится в мозгу, сменяя друг друга, воспламеняет умы, вызывает острые споры».

Однако командование 6-й армии ультиматум отклонило и приказало своим солдатам впредь расстреливать русских парламентеров.

«О наших попытках вручить ультиматум и об официальном отклонении его, — пишет Н. Н. Воронов, — было доложено в Ставку.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Сегодня все проконтролируем, а завтра начнем наступление, — ответил я.

Нам пожелали успеха».

Чтобы потери наших войск были минимальными, советское командование дало наступающим много артиллерии и самолетов. Не случайно представителем Ставки здесь был командующий артиллерией Красной Армии Николай Николаевич Воронов. Численность же войск с обеих сторон была примерно одинаковой. Ты можешь спросить, как это получилось, если одной гитлеровской армии противостояли семь наших? Мы уже говорили, что армии, корпуса, дивизии не бывают одинаковыми, как килограммы. Они могут быть больше или меньше, особенно в военных условиях; их численность зависит от задач, которые им поручены.

Почти час тысячи орудий разрушали укрепления фашистов. По вражеским позициям нанесли удар бомбардировщики.

Атака пехоты и танков началась успешно. Успешно она и развивалась. На другой день был занят аэродром недалеко от Воропонова, вскоре наша танковая разведка вышла к главному аэродрому врага около Питомника. Там началась паника. Вот как описывает этот случай адъютант Паулюса полковник Адам: «Паника началась неожиданно и переросла в невообразимый хаос… Кто-то крикнул: „Русские идут!“

В мгновение ока здоровые, больные и раненые — все выскочили из палаток и блиндажей. Каждый пытался выбраться как можно скорее наружу. Кое-кто в панике был растоптан. Раненые цеплялись за товарищей, опирались на палки или винтовки и ковыляли так на ледяном ветру по направлению к Сталинграду. Обессилев в пути, они тут же падали, и никто не обращал на них внимания. Через несколько часов это были трупы. Ожесточенная борьба завязалась из-за мест на автомашинах. Наземный персонал аэродрома, санитары и легкораненые первыми бросились к уцелевшим легковым автомашинам на краю аэродрома Питомник, завели моторы и устремились на шоссе, ведущее в город. Вскоре целые гроздья людей висели на крыльях, подножках и даже радиаторах. Машины чуть не разваливались под такой тяжестью… Те, кто еще был способен передвигаться, удирали, остальные взывали о помощи. Но это длилось недолго. Мороз делал свое дело, и вопли стихали. Действовал лишь один девиз: „Спасайся кто может!“

Но как можно было спастись в разбитом городе, в котором нас непрерывно атаковали русские? Речь шла не о спасении, а о самообмане подстегиваемых страхом, оборванных, полумертвых людей, сломленных физически и нравственно в битве на уничтожение».

Однако на ряде участков фашисты оборонялись яростно. Солдат убедили, что в плену их ждут страшные пытки и мучения, какими истязали они наших людей. А иным было проще расстаться с жизнью, чем видеть, как рушатся надежды стать властителями мира. Ну что ж, если враг не сдается, его уничтожают.

За две недели нашего наступления 6-я армия потеряла свыше ста тысяч убитыми, ранеными и пленными. Теперь и генерал-полковник Паулюс — любимец фюрера, один из авторов плана войны против СССР — увидел другую сторону войны. Все ее ужасы, все муки, которые он готовил для нас, обрушились на его солдат. Паулюс осмелился просить у Гитлера разрешения на капитуляцию; он радировал фюреру: