Тысяча дней в Венеции. Непредвиденный роман

— Una storia di vero amore, — провозгласил он, будто представляя нас друг другу. — Вот история истинной любви.

Джованни плакал и играл, как если бы в него вселился дух Лоэнгрина, и лица присутствующих, мимо которых мы проходили в боковой придел храма, сияли от слез; отовсюду слышалось громкое:

— Ecco gli sposi, viva gli sposi! Да здравствуют невеста и жених!

Я не видела их в церкви, но здесь, за дверями храма, стояли венецианцы, которые приплыли, чтобы присутствовать при обряде. Работники магазинов, служащие «Флориана», приятели из «До Мори» и с рынка, библиотекарь из Венецианской национальной библиотеки, одна из потертых графинь, клиенток банка, вереница тех, кто наблюдал, как Ольга зашивала мои рукава, даже Сезана здесь — щелкает фотоаппаратом, — и каждый плакал и протягивал пасту и рис моему мужу, моему спутнику в неведомое.

Фернандо шарил по карманам серого бархатного жилета в поисках сигарет. Может, ему казалось, что конец света все-таки наступил? Мы сидели на палубе водного такси, как в первый день, когда встретились, и Фернандо провожал меня в аэропорт, и дул холодный бриз. Я вытащила стаканчик из бархатного чехла, налила коньяк из серебряной фляжки. Мы пили мелкими глотками, лодка кренилась и прыгала на волнах лагуны, вода обрызгивала наши лица будто слезами. Сезана уговорил водителя причалить у Сан-Джорджио, чтобы сфотографироваться, а у Фернандо поехала нога, и он угодил ботинком в лагуну. Сезана щелкнул камерой. Мы пристали к берегу у дебаркадера отеля, сразу пересели в свадебную гондолу и вернулись на Большой Канал. В другой гондоле, замыкающей процессию, необъятный Сезана опирался на борт с риском вывалиться, но героически снимал. Гондольер спросил, что он должен делать, и Сезана ответил: «Ловить солнце».

Туристы на террасах отелей «Европа э Реджина» и «Монако» возбужденно выкрикивали приветствия, и на мгновение мне представилось, что я там, среди них, со стороны любуюсь живописной картиной, веря и не веря, что эта картина — моя. Это происходит со мной, думала я. Эта свадьба, зайчики солнечного света, плавное движение синей воды, старые добрые лица, которые смотрят из окон палаццо, буколический розовый пейзаж. Это послание для всех, кто одинок. Если бы захотела, я могла бы раздавать кусочки этого дня, как ломти теплого хлеба.

До каждой гондолы в этой части канала доносился призыв собраться перед «Бауэром», и в скором времени нас окружили восемнадцать или двадцать лодок. Гондольеры пели нам серенады, и их пассажиры, которые собирались просто прокатиться по каналу, оказались втянутыми в свадебный спектакль.

Мы вышли на великолепную террасу отеля, но нас пригласили в просторную белую комнату без окон, где не было ни цветов, ни музыки, на свадебный завтрак, который никого не заинтересовал, кроме Сезаны и монахов в серебристых сутанах. Я вспомнила Хемингуэя и Ага-Хана.

Существует старинный венецианский обычай для невесты и жениха, священников и иногда для свадебного сопровождения — вернуться после венчания в дом невесты, затем проехать по тем местам, где проходила и будет проходить дальнейшая жизнь молодых, причем священник официально представляет новобрачных городу. Поскольку мы жили все-таки на Лидо, а не в городе, то поменяли план прогулки: от «Бауэра» вниз к Салиццада Сан-Моизе до площади Сан-Марко и Рива Скьявони, после чего лодка вернулась обратно.

Я начала прощаться с людьми, ждущими на террасе «Бауэра», но скоро осознала, что никто из них не собирается нас покидать. Наши гости, два пажа, Эмма, под руку с армянскими монахами, дон Сильвано, Сезана и наконец Горгони, организовали впечатляющее свадебное шествие. Когда мы прошли сквозь Ала Наполеоника, оркестр у «Флориана» остановился на середине пьесы и заиграл «Лили Марлен», а потом мы танцевали вальс под оркестр. Было уже около пяти пополудни, все столики на воздухе заняты. Люди вскакивали, фотографировали, кричали: «Танцуйте, вы должны танцевать». И мы танцевали. Вся Венеция, должно быть, присутствовала здесь, в этой грандиозной толпе вокруг, и я надеялась, что мы всегда будем танцевать. Муж подхватил меня под руку и вывел из толпы. Когда мы уходили, к нам подошла женщина и с сильным французским акцентом сказала по-итальянски: «Спасибо, вы подарили мне Венецию, которую я надеялась найти». Она ушла прежде, чем я смогла ответить.