Тысяча эпох. Искупление

– А ты уже заделался моим маркетологом? – завопил Фа Линь, до хруста сжав пальцами корпус телефона. – Вон отсюда! Не заходи вообще больше в основное здание!

Решив с ним не спорить, Ван Цин поспешил убраться в коридор. Фа Линь продолжал орать, но ругательства превратились в еле слышное ворчание, когда Ван Цин закрыл дверь и навалился на нее спиной. Хорошая звукоизоляция.

Лун Ань обернулся, стоя у окна напротив, за которым было совершенно темно. Он не ушел, решив его подождать? Ван Цин улыбнулся ему.

– Не воспринимай слова Фа Линя близко к сердцу. Он очень взрывной, но успокаивается быстро. Ты ни в чем не виноват.

Лун Ань снова промолчал. Ван Цин подошел к нему поближе, доставая из кармана телефон.

– Вызовем такси? – спросил он. – На метро мы уже не успеем.

* * *

Фа Линь бездумно смотрел в потолок, сняв ботинки и положив ноги на стол. В голове гудело, хотелось пить, но сил на то, чтобы встать и дойти до кулера в другом конце кабинета, у него не было. Из коридора уже не доносилось ни звука, и он боялся, что так и заснет от усталости прямо на работе. Предстояло еще вести машину до дома, а это полчаса езды по пустым дорогам. Позже. Его слишком измотал этот бесконечный день.

Ван Цин, сколько он его знал, а это с самого раннего детства, всегда был таким. Лез, куда не просят, ввязывался во все подряд, сначала делал, а только потом думал, чем постоянно бесил. Конечно, Фа Линь знал, что у брата не было никаких плохих намерений. Он не хотел срывать ему постановку. И все сложилось как нельзя лучше – заказчик оказался доволен и даже захотел купить целую неделю. Но что, если бы вышло иначе? Черт с ними, с декорациями, но Ван Цин и сам мог пострадать. На нем все заживало как на собаке, но сколько можно так наплевательски относиться к собственной безопасности?

Вздохнув, Фа Линь со стоном сел, опустив ноги, и уронил голову на стол. Еще немного, и нужно будет собираться домой. Он бы точно уснул, если бы в дверь робко не постучали.

– Войдите, – с трудом заставив губы шевелиться, произнес он.

Все же подняв голову, Фа Линь никого не увидел, хотя дверь была приоткрыта. Он нахмурился, но потом что-то ткнулось в него сбоку, заставив подпрыгнуть на месте.

– Линь-гэгэ, – позвал детский голос. – Я не хотел тебя пугать.

У кресла стоял Го Юн, глядя на Фа Линя во все глаза снизу вверх. Мальчик теребил рукава своей красной толстовки и переминался с ноги на ногу. Он явно побаивался его, но упорно не сходил с места.

– Ты что здесь делаешь? – спросил Фа Линь и потер болевшие от усталости глаза. – Сколько времени?

– Уже одиннадцать, – послышался другой голос.

Фа Линь вскинул голову. Девушка, отвечавшая за костюмы, а последнюю неделю еще и за Го Юна, как раз закрывала дверь. В ее руке была кружка, из которой поднимался легкий пар.

– А… Ты…

– Минако, – робко улыбнулась она.

Точно. Фа Линь постоянно забывал ее имя.

– Что ты здесь делаешь так поздно? – спросил он, покосившись на мальчика.

– А-Юн не мог уснуть. Очень переживал, что расстроил вас, господин Фа, – сказала Минако, остановившись на середине комнаты и обняв кружку обеими ладонями.

– Фа Линь, – машинально поправил он. Всех, кто на него работал, он просил называть себя именно так. «Господ» хватало среди клиентов. – И меня расстроил точно не он.