Тысяча городов (Смутное время — 3)

Ромезан сделал возрожденным городским гарнизонам величайший комплимент, сказав: «Знаете, я был бы не прочь взять с собой несколько тысяч таких пехотинцев, когда мы отправимся в западные земли Видессии. Они действительно могут сражаться. Кто бы мог подумать?»

«Это не то, что ты сказал, когда пришел мне на помощь прошлым летом», - напомнил ему Абивард.

«Я знаю», - ответил Ромезан. «Тогда я не видел их в действии. Я был неправ. Я признаю, что вы заслуживаете большой похвалы за то, что превратили их в солдат».

Абивард покачал головой. «Ты знаешь, кто заслуживает похвалы за то, что превратил их в солдат?»

«Туран?» Ромезан пренебрежительно фыркнул. «Он неплохо справился с ними, да, но он все еще всего лишь подскочивший капитан, учащийся быть генералом».

«На самом деле, у него все получилось очень хорошо, но я думал не о нем», - ответил Абивард. «Тот, кто заслуживает похвалы за то, что превратил их в солдат, - Маниакес. Без него они были бы просто теми же чванливыми хулиганами, какими были Бог знает сколько лет. Но это не работает, не против видессиан. Те, кто еще жив, теперь знают лучше ».

«Что-то в этом роде, я полагаю», - сказал Ромезан после задумчивой паузы.

«Это также одна из причин, почему мы не собираемся брать ни одного из этих пехотинцев в Видессос», - сказал Абивард. Темные кустистые брови Ромезана опустились и сошлись в замешательстве. Абивард объяснил: «Помните, мы хотим, чтобы видессиане активно участвовали здесь, в стране Тысячи городов. Это означает, что нам придется оставить позади многочисленную армию для борьбы с ними, армию с хорошими бойцами в ней. Либо мы оставим позади часть полевой армии ...

«Нет, клянусь Богом!» Вмешался ромезан.

Абивард умиротворяюще поднял руку. «Я согласен. Полевая армия - лучшее, что есть у Макурана. Это то, что мы посылаем против Видессоса, города, которому понадобится лучшее, что у нас есть. Но следующий лучший вариант, который у нас есть, - остаться здесь, чтобы держать Маниакеса в игре, пока мы выступаем против сити ».

Ромезан снова сделал паузу, чтобы подумать, прежде чем ответить. «Это сложное дело - оценивать все отдельные сильные стороны, чтобы убедиться, что каждая находится на своем месте. Что касается меня, то я бы скорее направил всю свою массу войск на врага, атаковал его прямо и втоптал в грязь ».

«Я знаю», - сказал Абивард, что было правдой. Он добавил: «Я бы тоже», что было менее правдиво. «Но Маниакес сражается как видессианин, так что скрытность позволяет использовать большую часть его силы. Если мы хотим победить Империю так, чтобы она оставалась побежденной, мы должны сделать это его способом».

«Полагаю, да», - неохотно согласился Ромезан. «Но если мы будем сражаться, как видессиане, то в конечном итоге будем действовать, как они, и в других отношениях. И они не знают никакой касты».

Он говорил с большим отвращением. Абивард знал, что должен был испытывать такое же отвращение. Как он ни старался, он не мог найти его внутри себя. Он задавался вопросом, почему. Подумав несколько секунд, он сказал: «Я так долго жил в Видессосе и здесь, в Тысяче городов, что меня это почти не беспокоит так сильно, как раньше. Наверху, на Плато, разделение людей на тесные группы - Царь Царей, Семь Кланов и слуги Бога, дихганы, ремесленники и торговцы, а также крестьяне внизу - казалось естественным делом. Теперь я увидел другие способы ведения дел и понимаю, что наш не единственный ».

«Это не то, что должен говорить настоящий макуранец.» Ромезан казался почти таким же встревоженным, как если бы Абивард богохульствовал Бога.

Но Абивард не позволил запугать себя. «Нет, а? Тогда почему ты целуешь меня в щеку, а не наоборот? Ты выше меня по званию. Я всего лишь дихган, причем дихган пограничный ».

«Я начал оказывать тебе эту любезность, потому что ты шурин Царя Царей», - ответил аристократ из Семи Кланов. Если бы он промолчал после этого, он бы выиграл спор. Однако вместо этого он продолжил: «Теперь я вижу, что ты заслужил это, потому что...»

Абивард торжествующе поднял палец в воздух. «Если вы оказываете мне любезность, потому что я это заслужил, а не из-за моей крови, какое это имеет отношение к касте?»

Ромезан начал отвечать, выглядел сбитым с толку, остановился и попробовал снова: «Это ... это...» Он снова остановился, затем взорвался: «Ты слишком долго жил среди видессиан. Все, что ты хочешь делать, это рубить логику весь день. Теперь я собираюсь думать следующие полдюжины фарсангов.» В его устах перспектива звучала крайне неприятно. Абивард видел это раньше у многих разных людей. Это всегда приводило его в уныние.

Цикасу, с другой стороны, активно нравилось думать. Это тоже не обязательно было рекомендацией. Чем старше становился Абивард, тем больше казалось, что ничто не обязательно является рекомендацией для чего-либо.