Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты

…Наконец, сама фигура Умнейшего – не что иное, как миф, выдумка, изобретенная современниками Леона Основателя специально для того, чтобы принизить его роль в осуществлении Великого Пересмотра, смехотворная инсинуация врагов величайшего человека, не имевших за душой ничего, кроме черной зависти, жалкий писк ничтожеств, осознавших свою ничтожность. Излишне опровергать их аргументы – они настолько слабы, что не заслуживают даже поверхностной критики.

(История Великого Пересмотра, издание 18-е, дополненное, т. IV, стр.613. 1-я Государственная машинная типография.)

Операция началась рано утром.

Еще на закате Астил вылетел на один из западных аэродромов, потратив последний день на окончательное увязывание множества мелочей и выдержав трудный спор с Умнейшим. Тот возражал. Но так же, как когда-то Леон в «Разъяренном Драконе», Астил и думать не желал о том, что кто-то другой может возглавить атаку на Железного Зверя – его атаку!

Вслед за «летающим крылом» вождя в воздух поднялись еще несколько самолетов, ведомых лучшими пилотами из южан. Время и маршрут выбрали таким образом, чтобы свести к минимуму риск встречи с заурядами-Б. Но неопределенность оставалась, к тому же посадка «летающих крыльев» на западные аэродромы, внешне неотличимые от обычных полян, должна была произойти уже в полной темноте. Тревожное ожидание разрядилось, когда по цепочке шептунов было передано: перелет прошел благополучно.

Леон остался при штабе. Он мог бы полететь, и Астил приглашал его принять участие в операции, вероятно, без всякой задней мысли, – но это было выше его сил. Участвовать в охоте рядовым загонщиком? Нет уж. Пусть Астил справляется сам, как хочет. Нет и нет.

Донесения по цепочке поступали ежеминутно, и лично Парис переводил их на человеческий язык. Умнейший нервно ходил из угла в угол, принимался петушино кричать, когда новости запаздывали. Свою знаменитую шляпу он давно швырнул через всю комнату, она спланировала под заваленный картами стол, там и осталась. Леона старик не замечал вовсе.

С самого начала пошли сбои. Два «летающих крыла» старой постройки не смогли развести пары из-за неисправности котлов. Потом неожиданно пропала связь на линии Астил – зона «Мишень»; оказалось, что одного из шептунов на эстафете сразил вульгарный сердечный приступ, так что пришлось срочно задействовать резервный искровой передатчик и переключаться на связь через штаб. Планшетист сломал голову, пытаясь сложить в сколько-нибудь разумную картину противоречащие друг другу сведения о текущем местоположении заурядов-Б. Наконец, из пограничья пришло паническое донесение о мятеже в одной из отвлекающих рот – солдаты отказались воевать на пустоши.

Умнейший не реагировал, лишь кривил изредка губы. То ли он считал подобное допустимым и естественным, то ли не верил в то, что можно еще успеть что-либо исправить. Иногда, выслушав очередное донесение, он произносил: «Так», – и только. Иногда просто кивал в знак того, что услышал и понял. Он казался посторонним лицом – удачливым зрителем, занявшим лучшее место, и ход операции был у него, как на ладони.

Первыми заговорили пушки, скрытно размещенные вдоль пограничья. Их было немного – всего четыре-пять десятков некрупных орудий на линии длиной в несколько переходов. Стреляли даже зенитки. Стреляло все, что могло забросить снаряд как можно дальше на пустошь. Эксперт Фрон предложил не возиться с семенами – все равно места рассеяния будут скоро и добротно обработаны десинторами заурядов. Каждый снаряд-контейнер заключал в себе начинку из обыкновенных фекалий, драконьих и человеческих, – почти идеальный и уже засеянный субстрат для развития бактериальной жизни, смертельный яд для пустоши… Одни снаряды лопались на грунте, разбрызгивая содержимое. Другие, улучшенной конструкции, теряли в полете днище, оставляя за собой длинный шлейф разносимой ветром взвеси.

Торопились. Часто меняли прицел, стараясь разбросать «субстрат» по возможно большей площади. Вслед за снарядами в воздух с нестерпимым свистом рванулась первая стая пороховых ракет с той же начинкой. Более тысячи таких же ракет, спрятанных под пологом леса, остались ждать своей очереди.