Тысяча И Одна Ночь

И жена его сказала ему: «Я буду сидеть дома, а ты пойди к нему сейчас и постучи в ворота и ухитрись быстро войти к нему. И если ты войдёшь и увидишь, что невольница у него, значит, эта невольница похожа на меня (славен тот, на кого нет похожего!), если же ты не увидишь у него невольницы, значит я — та невольница, которую ты с ним видел, и твоя дурная мысль обо мне подтвердится». — «Ты права», — сказал ювелир и оставил её и вышел. А она встала и, спустившись в подземный ход, села у Камар-азЗамана, и рассказала ему об этом, и сказала: «Отопри скорей ворота и покажи меня ему».

И когда они разговаривали, вдруг постучали в ворота, и Камар-аз-Заман спросил: «Кто у ворот?» И ювелир ответил: «Я, твой друг. Ты мне показывал на рынке невольницу, и я порадовался за тебя, но моя радость не была полной. Открой же ворота и покажи её мне». — «В этом нет дурного», — сказал Камар-аз-Заман и отпер ворота. И ювелир увидел, что его жена сидит у Камар-аз-Замана. И она поднялась и поцеловала ему и Камар-аз-Заману руку, и ювелир посмотрел на неё и поговорил немного с юношей, и он увидел, что невольница ничем не отличается от его жены.

«Аллах творит что хочет», — сказал он и вышел, и увеличилось в его сердце беспокойство, и он вернулся к себе домой и увидел, что его жена сидит дома, так как она прибежала раньше его через подземный ход…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот семьдесят пятая ночь

Когда же настала девятьсот семьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что женщина пришла раньше своего мужа через подземный ход, когда он вышел из ворот, и села у себя в доме. И когда её муж вошёл к ней, она спросила его: „Что ты видел?“ — „Я видел её у её господина, и она похожа на тебя“, — сказал ювелир. И женщина молвила: „Отправляйся к себе в лавку, и довольно тебе подозревать. Ты больше не будешь подозревать меня?“ — „Не буду, — сказал ювелир. — Не взыщи с меня за то, что от меня было“. — „Да простит тебе Аллах!“ — сказала его жена, и затем ювелир повернул её направо и налево и ушёл к себе в лавку. А его жена прошла по подземному ходу к Камар-аз-Заману, неся с собой четыре мешка, и сказала ему: «Собирайся к поспешному отъезду и приготовься грузить деньги безотлагательно, пока я сделаю для тебя какие у меня есть хитрости «.

И Камар-аз-Заман вышел, и купил мулов, и погрузил тюки, и приготовил носилки, а потом он купил невольников и евнухов и вывел их всех из города. И когда все было готово, он пришёл к женщине, и сказал: «Я закончил свои дела». — «И я тоже, — сказала она. — Я перенесла остатки его денег и все его сокровища к тебе и не оставила ему ни малого, ни многого, чем бы он мог пользоваться, и все это от любви к тебе, возлюбленный моего сердца. Я выкуплю тебя тысячу раз моим мужем. Но тебе следует пойти к нему и попрощаться с ним и сказать: „Я хочу уехать через три дня и пришёл к тебе проститься. Сосчитай, сколько приходится с меня, чтобы я отдал тебе за дом, и ты освободишь меня от ответственности“. И посмотри, что он скажет, и вернись ко мне, и расскажи — я уже обессилела, хитря с ним и стараясь его рассердить, чтобы он со мной развёлся, но вижу только, что он за меня цепляется. Нам не осталось ничего другого как отправиться в твою страну». — «О, как прекрасно, если оправдаются грёзы!» — сказал Камар-аз-Заман.

И затем он пошёл в лавку ювелира и, сев подле него, сказал: «О мастер, я уезжаю через три дня и пришёл только с тобой проститься. Я хочу, чтобы ты сосчитал, сколько приходится тебе с меня за дом, — я отдам тебе плату, и ты освободишь меня от ответственности». — «Что это за слова? — сказал ювелир. — Твоя милость лежит на мне, и, клянусь Аллахом, я ничего не возьму с тебя в уплату за дом, и сошли на нас благословение. Но твой отъезд заставит нас тосковать по тебе, и если бы это не было для меня запретно, я бы, право, тебе воспрепятствовал и не пустил бы тебя к твоей семье и родным».

И затем он простился с ним, и оба заплакали сильным плачем, сильнее которого нет, и ювелир тотчас же запер лавку и сказал про себя: «Мне следует проводить моего друга». И всякий раз как Камар-аз-Заман шёл, чтобы сделать какое-нибудь дело, ювелир шёл за ним. И, входя в дом Камар-аз-Замана, он видел там невольницу, которая стояла перед ними и прислуживала им, а возвратившись домой, он видел свою жену сидящей у себя. И ювелир не переставал видеть её в своём доме, когда входил в него, и видеть её в доме Камар-аз-Замана, когда входил туда, в течение трех дней.