Читаем Тысяча И Одна Ночь. Книга 4 полностью

Тысяча И Одна Ночь. Книга 4

И они проспали эту ночь до утра, а утром Ала-ад-дин продал лавку и приложил плату за неё к тому, что у него было. А затем Ахмед-ад-Дана) рассказал Ала-ад-дину, что халиф его требует, и Ала-ад-дин сказал: "Я еду в Каир, чтобы пожелать мира моему отцу и матери и родным". И они все сели на ложе и отправились в Каирсчастливый.

Они спустились по Жёлтой улице, так как их дом находился в этом квартале, и постучали в ворота своего дома.

И мать Ала-ад-дина спросила: "Кто у ворот после утраты любимых?" И Ала-ад-дин ответил: "Я, Ала-ад-дин!" И его родные вышли и заключили его в объятия, а потом он ввёл в дом свою жену и внёс то, что с ним было, и после этого вошёл сам вместе с Ахмедом-ад-Данафом.

И они отдыхали три дня, и затем Ала-ад-дин пожелал отправиться в Багдад, и отец его сказал ему: "Останься, сын мой, у меня!" Но Ала-ад-дин ответил: "Я не могу быть в разлуке с моим сыном Асланом".

И он взял отца и мать с собою, и они отправились в Багдад. И Ахмед-ад-Данаф вошёл к халифу и обрадовал его вестью о прибытии Ала-ад-дина и рассказал ему его историю, и халиф вышел его встречать и взял с собой его сына Аслана.

И они встретили Ала-ад-дина объятиями, и халиф велел привести Ахмеда Камакима-вора, и его привели; и когда он предстал перед халифом, тот сказал: "О Ала-аддин, вот тебе твой противник!" И Ала-ад-дин вытащил меч и, ударив Ахмеда Камакима, отрубил ему голову.

И халиф устроил Ала-ад-дину великолепную свадьбу, после того как явились судьи и свидетели и был написан его договор с Хусн Мариам. И Ала-ад-дин вошёл к ней и увидел, что она жемчужина, ещё посверленная.

А потом халиф сделал его сына Аслана главой шестидесяти и наградил их всех роскошными одеждами, и жили они блаженнейшей и приятнейшей жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний".

Рассказ о Хатиме-ат-Таи (ночи 270-271)

А что касается рассказов о великодушных, то онм очень многочисленны и к яим принадлежит то, что рассказывают о великодушии Хатима ат-Таи.

Когда он умер, его похоронили на вершине горы, и у его могилы вырыли два каменных водоёма и поставили каменные изображения девушек с распущенными волосами. А под этой горой была текучая река, и когда путники останавливались там, они всю ночь слышали крики, но наутро не находили никого, кроме каменных девушек. И когда остановился в этой долине, уйдя от своего племеня, Зу-ль-Кура, царь химьяритов, он пропел там ночь..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двести семьдесят первая ночь

Когда же настала двести семьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Зуль-Кура остановился в этой долине, он провёл там ночь. И, приблизившись к тому месту, он услышал крики и спросил: "Что за вопли на вершине этой горы?" И ему сказали: "Тут могила Хатима ат-Таи, и над ней два каменных водоёма и изображения девушек из камня, распустивших волосы. Каждую ночь те, кто останавливается в этом месте, слышат эти вопли и крики".

И сказал Зу-ль-Кура, царь химьяритов, насмехаясь над Хатимом ат-Таи: "О Хатим, мы сегодня вечером твои гости, и животы у нас опали".

И сон одолел его, а затем он проснулся, испуганный, и крикнул: "О арабы, ко мне! Подойдите к моей верблюдице!"

И, подойдя к нему, люди увидели, что его верблюдица бьётся, и зарезали её, зажарили и поели. А потом спросили царя, почему она пала, и он сказал: "Мои глаза смежились, и я увидел во сне Хатима ат-Таи, который подошёл ко мне с мечом и сказал: "Ты пришёл к нам, а у нас ничего не было!" И он ударил мою верблюдицу мечом, и если бы мы не подоспели и не зарезали её, она бы, наверное, околела".

А когда настало утро, Зу-ль-Кура сел на верблюдицу одного из своих людей, а его посадил позади себя. В полдень они увидели всадника, ехавшего на верблюдице и ведшего на руке другую. "Кто ты?" - спросили его. И он ответил: "Я Ади, сын Хатима ат-Таи. Где Зу-ль-Кура, эмир химьяритов?" - спросил он потом. И ему ответили: "Вот он".

И Ади сказал ему: "Садись на эту верблюдицу, твою верблюдицу зарезал для тебя мой отец". - "А откуда тебе известно это?" - спросил Зу-ль-Кура. "Мой отец явился ко мне сегодня ночью, когда я спал, - ответил Ади, и сказал мне: "О Ади, Зу-ль-Кура, царь химьяритов, попросил у меня угощения, и я зарезал для него его верблюдицу; догони же его с верблюдицей, на которую он сядет, - у меня ничего не было".

И Зу-ль-Кура взял её и удивился, сколь великодушен был Хатим ат-Таи, живой и мёртвый.

К числу рассказов о великодушных относится также рассказ о Мане ибн Заида.