Тысяча и одна ночь. Книга 4

Когда же настала двести девяносто седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что халиф Харун ар-Рашид воскликнул: "Приведите невольницу сейчай же - я сильно тоскую по ней!" И, когда невольницу привели к нему, он сказал кади Абу-Юсуфу: "Я хочу погнать её теперь же, я не могу терпеть, пока пройдёт законный срок очищения! Как быть?" - "Приведите мне невольника из невольников повелителя правоверных, которые ещё не были освобождены!" - сказал Абу-Юсуф. И когда ему привели невольника, он молвил: "Позволь мне женить его на невольнице, а потом он с ней разведётся, не входя к ней, и тебе будет дозволено познать её сейчас же, без срока очищения".

И это понравилось ар-Рашиду больше, чем первая хитрость, и, когда невольник явился, халиф сказал кадди: "Я позволяю тебе заключить её брачный договор". И кади сделал обязательным для невольника брак, и тот принял условие. И после этого кади сказал ему: "Разведись с нею, и тебе будет сто динаров". Но невольник воскликнул: "Не сделаю!" И кади все прибавлял ему, а он отказывался, пока Абу-Юсуф не предложил ему тысячу динаров. И тогда невольник спросил кади: "Развод в моих руках, или в твоих руках, или в руках повелителя правоверных?" И кади ответил: "Да, он в твоих руках". И невольник воскликнул: "Клянусь Аллахом, я никогда этого не сделаю!" И гнев повелителя правоверных усилился, и он воскликнул: "Где хитрость, о Абу-Юсуф?" И кади АбуЮсуф сказал: "О повелитель правоверных, не печалься - дело ничтожное! Отдай невольника во владение этой невольнице". - "Я отдал его ей во владение", - молвил халиф. И кади сказал невольнице: "Скажи: "Принимаю!" И невольница сказала: "Принимаю!" И тогда кади воскликнул: "Я постановляю их разлучить, так как невольник перешёл во владение невольницы и брак оказался расторгнутым!"

И повелитель правоверных встал на ноги и воскликнул: "Подобный тебе должен быть кадием во время моей жизни!" И он приказал принести подносы с золотом, и их принесли и высыпали перед ним, и халиф спросил кади: "Есть с тобою что-нибудь, во что положить золото?"

И кади вспомнил о торбе мула и велел её принести, и торбу наполнили золотом, и кади взял её и уехал домой, а когда наступило утро, он сказал своим друзьям: "Нет пути к вере и благам мира легче и ближе, чем путь знания, - я получил эти большие деньги за два или три вопроса".

Посмотри же, о поучающийся, как интересно это происшествие: в нем заключаются красивые черты - свобода обращения везиря с ар-Рашидом, мудрость халифа и ещё большая мудрость кади. Да помилует же Аллах великий души их всех!

Рассказ об Халиде ибн Абд-Аллахе аль-Касри (ночи 297-299)

Рассказывают также, что Халид ибн Абд-Аллах аль-Касри был эмиром Басры и к нему пришла толпа людей, которые вцепились в юношу, обладавшего блестящей красотой, явной образованностью и великим умом; его облик был красив, и от него хорошо пахло, и отличался он спокойствием и достоинством.

И юношу подвели к Халиду, и тот спросил, какова его история, и ему сказали: "Это вор, которого мы застигли вчера в нашем жилище".

И Халид посмотрел на юношу, и ему понравилась его красота и чистота его одежды. "Отпустите его!" - сказал он и подошёл к юноше и спросил, какова его история, и юноша сказал: "Эти люди были правдивы в том, что говорили, и дело обстоит так, как они сказали". - "Что побудило тебя на это, когда ты красиво одет и прекрасен внешностью?" - спросил его Халид, и юноша сказал: "Меня побудили на это жадность к мирским благам и приговор Аллаха - слава ему и величие!" - "Да потеряет тебя твоя мать! Разве не было в красоте твоего лица, в совершенстве твоего ума и в прекрасной образованности для тебя запрета, который бы удержал тебя от воровства?" - воскликнул Халид. "Оставь это, о эмир, и иди к тому, что повелел Аллах великий, - это воздаяние за то, что стяжали мои руки, и Аллах не обидчик для рабов", - сказал юноша.

И Халид молчал некоторое время, раздумывая о его деле, а затем он велел ему приблизиться и сказал: "Твоё признание в присутствии свидетелей меня смущает, и я не думаю, что ты вор. Может быть, у тебя есть какаянибудь история, кроме кражи? Расскажи мне её". - "О эмир", - сказал юноша, - "Пусть не западёт тебе в душу что-нибудь, кроме того, в чем я перед тобою признался. У меня нет истории, которую я бы мог тебе рассказать, кроме того, что я вошёл в дом этих людей и украл, что мог, и меня настигли и отняли от меня украденное и привели меня к тебе".

И Халид велел заточить юношу и приказал глашатаю кричать в Басре: "Эй, кто хочет посмотреть, как будут наказывать такого-то вора и отрежут ему руку, пусть придёт с утра в такое-то место!" И когда юноша расположился в тюрьме и ему на ноги наложили железо, он испустил глубокие вздохи и пролил слезы и произнёс такие стихи: