Тысяча и одна ночь. Книга 7

И когда мусульмане услышали упоминание о своём царе, они соскочили на землю со спин коней и, подойдя к нему, стали целовать ему ноги в стременах и желали мира, радуясь его благополучию. И они вошли с ним в город Оман, и Гариб опустился на престол своего царства, и его люди окружили его, пребывая в крайней радости. И им подали еду, и они поели, и затем Гариб рассказал им обо всем, что с ним случилось на горе Каф из-за племён джиннов, и его люди удивились до крайней степени и прославили Аллаха за его спасение.

А аль-Кайладжан с аль-Кураджаном не покидали Гариба. Гариб велел своим людям уходить в опочивальни, и они разошлись по домам, так что не осталось подле него никого, кроме маридов, и Гариб спросил их: "Можете ли вы отнести меня в Куфу, чтобы я насладился моим гаремом, и вернуться со мною в конце ночи?" - "О господин, - ответили они, - это самое лёгкое, что ты требуешь". А между Куфой и Оманом было шестьдесят дней пути для спешащего всадника. И аль-Кайладжан сказал аль-Кураджану: "Я понесу его туда, а ты принесёшь его обратно". И аль-Кайладжан понёс Гариба, а аль-Кураджан полетел с ним рядом, и прошло не больше часа, как они достигли Куфы и свернули с Гарибом к воротам дворца.

И Гариб вошёл к своему дяде ад-Дамигу, и тот, увидав его, поднялся и приветствовал его. Потом Гариб спросил: "Как поживают моя жена Фахр-Тадж и моя жена Махдия?" И ад-Дамиг ответил: "Они здоровы и благополучны". И евнух вошёл и рассказал женщинам о прибытии Гариба, и они обрадовались и закричали и дали евнуху его подарок, а потом вошёл царь Гариб, и женщины поднялись и приветствовали его. И они стали разговаривать, и пришёл ад-Дамиг, и Гариб рассказал ему о том, что случилось у него с джиннами, и ад-Дамиг и женщины удивились.

И Гариб проспал остаток ночи с Фахр-Тадж, а когда приблизилась заря, он вышел к маридам и простился с родными и жёнами и своим дядей ад-Дамигом, а потом он сел на спину аль-Кураджана, рядом с которым полетел аль-Кайладжан, и не рассеялся ещё мрак, как он уже был в городе Омане. И он надел боевые доспехи, вместе со своими людьми, и приказал открывать ворота. И вдруг подъехал витязь из лагеря нечестивых, и с ним были альДжамракан и Садан-гуль и взятые в плен предводители, которых он освободил. И он передал их Гарибу, царю мусульман, и мусульмане обрадовались их спасению, а затем они надели кольчуги и сели на коней (а уже ударили в литавры войны) и приготовились к бою и сражению. И неверные сели на коней и выстроились рядами..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестьдесят вторая ночь

Когда же настала шестьсот шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда воины-мусульмане выехали в поле для боя и сражения, первый, кто открыл ворота войны, был царь Гариб. И он вытащил свои губящий меч - меч Яфиса, сына Нуха - мир с ним! - и погнал своего коня меж рядами и закричал: "Кто меня знает, с того довольно моего зла, а кто меня не знает, тому я дам узнать себя. Я - царь Гариб, царь Ирака и Йемена, я - Гариб, брат Аджиба".

И когда услышал Рад-Шах, сын царя Индии, слова Гариба, он закричал предводителям: "Приведите ко мне Аджиба!" И его привели, и Рад-Шах сказал ему: "Ты знаешь, что эта смута - твоя смута и ты был причиною её. Вон твой брат на поле битвы, на месте боя и сражения. Выйди к нему и приведи мне его пленным; я посажу его на верблюда задом наперёд и буду уродовать, пока не достигну земель Индии". - "О царь, пошли к нему другого, я заболел", - сказал ему Аджиб. И когда РадШах услышал его слова, он стал храпеть и хрипеть и воскликнул: "Клянусь огнём, обладателем искр, и светом, и тенью, и жаром, если ты не выйдешь к твоему брату и не приведёшь его ко мне поспешно, я отрежу тебе голову и потушу твоё дыхание!"

И Аджиб выехал и погнал коня, укрепив своё сердце, и приблизился к брату на поле битвы и воскликнул: "О пёс арабов и гнуснейший из тех, кто вбивал колья в пятки, или ты соперничаешь с царями! Возьми же то, что пришло к тебе и порадуйся своей смерти!" И Гариб, услышав его слова, спросил его: "Кто ты из царей?" И Аджиб ответил: "Я - твой брат, и сегодняшний день - последний из твоих дней в земной жизни!"

И когда Гариб убедился, что это - его брат Аджиб, он вскричал: "О месть за моего отца и мать!" А затем он отдал аль-Кайладжану свой меч и понёсся на Аджиба и ударил его дубиной, нанеся удар непокорного притеснителя, так что едва не выбил ему ребра. И он схватил Аджиба за ворот и потянул его и сорвал с седла и ударил об землю. И оба марида устремились к нему и крепко связали и повели униженного, презренного. И при всем этом Гариб радовался пленению своего врага и говорил такие стихи: