Тысяча И Одна Ночь. Книга 9

А потом, после этого, девушки вышли из пруда, и Хасан стоял и смотрел на них, а они его не видели, и он дивился их красоте, и прелести, и нежности их свойств, и изяществу их черт. И он бросил взгляд и посмотрел на старшую девушку, а она была нагая, и стало ему видно то, что было у неё между бёдер, и был это большой круглый купол с четырьмя столбами, подобный чашке, серебряной или хрустальной, и Хасан вспомнил слова поэта:

И поднял рубаху я, и каф её обнажил, И вижу, что тесен он, как нрав мой и мой надел И дал половину я, она же - вздохнула лишь.

Спросил я: "О чем?" Она в ответ: "Об оставшемся", А когда девушки вышли из воды, каждая надела свои одежды и украшения, а что касается старшей девушки, то она надела зеленую одежду и превзошла красотой красавиц всех стран, и сияла блеском своего лица ярче лун на восходах. И она превосходила ветви красотою изгибов и ошеломляла умы мыслью об упрёках, и была она такова, как сказал поэт:

Вот девушка весело, живо прошла,
У щёк её солнце лучи занимает.
Явилась в зеленой рубашке она,
Подобная ветке зеленой в гранатах.
Спросил я: "Одежду как эту назвать?"
Она мне в ответ: "О прекрасный словами,
Любимым пронзали мы жёлчный пузырь,
И дул ветерок, пузыри им пронзая..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Семьсот восемьдесят седьмая ночь

Когда же настала семьсот восемьдесят седьмая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасан увидал, как девушки вышли из пруда, и старшая из них захватила его ум своей красотой и прелестью, он произнёс эти стихи. А девушки, надев свои платья, сели и стали беседовать и пересмеиваться, а Хасан стоял и смотрел на них, погруженный в море страсти, и блуждал в долине размышлений и говорил про себя: "Клянусь Аллахом, моя сестра сказала мне: "Не открывай этой двери", только из-за этих девушек, боясь, что я привяжусь к одной из них".

И он принялся смотреть на прелести старшей девушки, а она была прекраснее всего, что создал Аллах в её время, и превзошла красотой всех людей. Её рот был подобен печати Сулеймана, а волосы были чернее, чем ночь разлуки для огорчённого и влюблённого, а лоб был подобен новой луне в праздник Рамадана, и глаза напоминали глаза газели, а нос у неё был с горбинкой, яркой белизны, и щеки напоминали цветы анемона, и уста были подобны кораллам, а зубы - жемчугу, нанизанному в ожерельях самородного золота. Её шея, подобная слитку серебра, возвышалась над станом, похожим на ветвь ивы, и животом со складками и уголками, при виде которого дуреет влюблённый, взволнованный и пупком, вмещающим унцию мускуса наилучшего качества, и бёдрами - толстыми и жирными, подобными мраморным столбам или двум подушкам, набитым перьями страусов, а между ними была вещь, точно самый большой холм или заяц с обрубленными ушами, и были у неё крыши и углы. И эта девушка превосходила красотой и стройностью ветвь ивы и трость камыша и была такова, как сказал о ней поэт, любовью взволнованный:

Вот девушка, чья слюна походит на сладкий мёд,
А взоры её острей, чем Индии острый меч.
Движенья её смущают ивы ветвь гибкую,
Улыбка, как молния, блистает из уст её.
Я с розой расцветшею ланиты её сравнил,
И молвила, отвернувшись: "С розой равняет кто?
С гранатами грудь мою сравнил, не смущаясь, он:
Откуда же у гранатов ветви, как грудь моя?
Клянусь моей прелестью, очами и сердцем я,
И раем сближенья, и разлуки со мной огнём -
Когда он к сравнениям вернётся, лишу его
Услады я близости и гнева огнём сожгу.
Они говорят: "В саду есть розы, но нет средь них
Ланиты моей, и ветвь на стан не похожа мой".
Коль есть у него в саду подобная мне во всем,
Чего же приходит он искать у меня тогда?"