Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова

Михаил отпустил хвост и опустил руку вниз, Белка выгнула круп и стала двигать им навстречу его бедрам, охая в момент самого сильного столкновения; хвост матлялся туда-сюда сам по себе. Солдаты открыли ворота форта и выстрелили из пушки, раздался дикий визг и стоны раненных индейцев, но они не помешали Михаилу услышать приближение победы: девушка дышала бурно и прерывисто, потом на мгновенье замерла и рванулась вперед, подняла руки на диван и закопала лицо в подушку, чтобы заглушить крик. Солдаты выбежали из ворот форта и дали залп из ружей, Михаил перестал сдерживаться и выстрелил в Белку, навалился на нее всем телом и схватил зубами за плечо, она слабо вскрикнула и стала брыкаться, он отпустил ее, отвалился влево и перевел дух, вытер пот со лба и подполз к столику, чтобы остановить запись. «Сохранить файл?» – две надписи мигали на телефонах. Да, бл…, сама могла бы догадаться, железяка ты дурная. Сохранить.

Белка встала и обернулась, рассматривая хвост, повиляла бедрами, оттопырила попку и подняла глаза на Михаила; он, совсем не думая, кликнул на камеру и щелкнул ее смартфоном.

– Нууу! Стирай сейчас же! Щас убью уже тебя!

– Ну, Бельчонок, ну давай оставлю. Ты такая с ним красивая. Ну пожалуйста!

– Да знаю я тебя – побежишь завтра Тимке показывать!

– Да никада! Клянусь тебе!

– Правда?

– Ну когда я тебя обманывал?

– Никогда. Почему-то я тебе верю, Мишка.

– Почему?

– Может, я тебя люблю, Дуридом ты стоеросовый.

Михаил поднялся на ноги, подошел к девушке и обнял ее, подергал легонько хвост, прикусил ее нижнюю губу, поцеловал в шею.

– Я не очень тебя умучил?

– Очень! Но, наверно, я так и хотела. Пусти, схожу в ванную. Вытекаешь из меня.

– Ладно. Пойду покурю. Потом расскажу тебе что-то.

Хороша была Белка с хвостом. Хорошо, что осталось фото. А если видео записать и совместить с эреком? Или чтобы сразу записывалось и то, и другое, в один файл. Горалики со Смитами это в свой Эморек не вставили. Это нужна новая программа. И что тут особо сложного. Добавить эрековский сигнал к видео, закодировать… Так тебя ж убьют. Киты порноиндустрии. Не, это выпускать нельзя. Это можно только для себя. Да еще и Белку надо уговорить. Еще есть над чем работать. Господи, какая вкусная сигарета. Или это жизнь такая вкусная пошла. Ты только об этом подумал, а он уже готов, как и не ел только что. И на что это он. Откуда берется это неуемное желание. Это же не просто трах. Как это Белка говорила. Твое желание проникает в меня и становится моим. Это же гораздо больше, чем слушать только себя – слышать другого, пить его желание, превращать его в свое и наоборот, это же бесконечная дорога. К источнику удовольствия. Это праздник, который никогда не закончится.

Михаил зашел в ванную и вернулся в комнату – Белка сидела на диване в халате, согнув ноги в коленях; он уселся в кресло.

– Послушай, что расскажу, Бельчонок.

– Я уже боюсь, что ты там еще можешь придумать, Мишка.

– Не бойся. Все будет хорошо.

– Ты мне копыта не будешь клеить?

– Нет. Дело не в рогах и копытах.

– А в чем.

– Дело в том, что в нас. Внутри.

– И что там. В вас.

– Чувства. Ощущения. Желания.

– Ну да. Это я и сама знаю.

– Да. Но ты вот знаешь, какие они во мне?

– Да уж догадываюсь. Ты их регулярно в меня запихиваешь. В разные места.

– А разве ты не любишь сделать мне приятно? Ты не получаешь от этого удовольствие?

– Я люблю, Мишка. Люблю ухватить тебя за него, смотреть тебе в глаза и видеть, как ты меня хочешь. До дрожи. Я люблю чувствовать, как ты дрожишь от желания. Люблю чувствовать рукой, как он рвется вперед, в меня.

– Это тебя заводит?

– Очень. Иногда я сначала сама и не хочу. Или не очень хочу. А твое желание – как искра. Падает на мой порох. Знаешь, что тогда бывает.

– Вот ты умничка у меня какая. Как ты все правильно рассказала. А ты не хочешь рассказать мне про какое-нибудь свое желание? Поработать искрой?

– Ну нет, Мишка.

– Почему?

– Ну одно дело – чувствовать, а другое – рассказывать. Мы чувствуем молча. Рассказывать стыдно.

– Почему это?

– Ну вот ты такой умный, а не понимаешь простую вещь.