Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова

– Какую.

– Ну не может девушка сама об этом говорить. Так уж она устроена. Я и так тебе много говорю. А ты хочешь, чтобы я тебе рассказывала о том, о чем, может, и сама думать боюсь.

– А если не думать и не говорить?

– А как тогда?

– Сразу чувствовать?

– Ты что-то туману нагнал – я аж потерялась в нем.

– Вот смотри. На руке у тебя часы. И у меня. На крышке у них – сенсорный датчик. Он работает на прием и на передачу. А в телефоне программа – Эморек называется. Она записывает твои чувства, эмоции, а через них – желания. А потом воспроизводит.

– Врешь!

– Ты уже сама пробовала.

– Ничего я не пробовала!

– Ну вот – джакузи, море – это и есть запись ощущений. А ты их чувствовала и воспринимала как свои. Было такое?

– Так вот это что! Было. Но ты, по-моему, не про море сейчас говорил.

– Правильно. Я про лошадку.

– Ты хочешь мне включить чувства лошади – чтобы я еще и заржала как кобыла?

– Да нет. Вот ты сегодня в ванной поработала Кончитой. Хорошо тебе было?

– Хорошо, Мишка, – не буду врать. Так классно было!

– А что именно классно?

– Ну опять ты за свое! Не скажу.

– Понимаешь, я записал, что ты чувствовала. А потом включил.

– Как это? Куда записал?!

– В телефон. Через часы.

– Ты засунул мне палец в… туда, а потом слушал, что я чувствовала?!!!

– Ну да.

– Скотина! Подлец ты, Мишка! Щас я тебя задушу! Откручу все, что там у тебя открутится! И больше никогда! Слышишь? Сиди голодный! Я ухожу! Прощай!

Михаил ожидал всплеска, но не такого сильного. Он вскочил, сел на диван и обнял девушку за плечи, она отбивалась и молотила его кулаками по чем могла попасть; борьба длилась минут пять, потом стала утихать. Он крепко обнимал Белку обеими руками, качал ее и шептал на ухо разные слова.

– Ну что ты, моя дикая, ну прости. Я же тебе вот рассказал все. Мы же с тобой все друг другу рассказываем. Мы с тобой как одно целое, как один организм. Как кентавр. И это был научный эксперимент. Я сам крэкнул этот Эморек – надо же было мне проверить. Ну, прости. Теперь с меня бонус.

– А какой?

– Какой захочешь.

– Ладно. Только я еще не придумала, какой. Ты у меня еще попляшешь. Подлец ты дуридомский.

– Ну хорошо, Бельчонок. Я сделаю все, что ты захочешь. Мне нравится делать тебе приятно. Это даже приятней, чем самому.

– Правда? Ты не врешь мне?

– Ну что ты, маленькая.

– Слушай, а ты же сейчас опять записывал, так?

– Ну да. Я тебе только что хотел предложить.

– Что.

– Послушать. Ты мой файл, а я твой.

– Ну уж нет! Хватит с тебя! Еще чего захотел – слушать меня с хвостом в… Давай я послушаю. Тебя.

– Так это интересно одновременно. Это и есть то, что ты хотела: чтобы твои желания стали моими, а мои – твоими.

– Ну не знаю… Стыдно.

– Так тебе понравилось. С хвостом. Признайся.

– Ну Мииишка! Палучишь у меня!

– Ну соглашайся, Бельчонок. Будет хорошо. И совсем по-новому. Ты же хочешь. Я вижу.

– Вот ты у меня какой глазастый! Как Серый Волк прямо!

– Ну давай.

– Ну ладно. Только ты… ничего не говори.

– Ладно. Сидим и молчим. Включаю.

Михаил взял оба смартфона, посоображал, что куда надо воспроизводить, передумал перенаправлять, надо будет подкрутить потом, чтоб с одного телефона управлять, поменялся с Белкой часами, уселся в кресло и включил на обоих Эмореках Play.