Тысяча И Одна Ночь (СИ)

Неужели всё это происходит со мной. Мозг всё также отказывается принимать истину. Похищение, насилие над моим телом, перелёты с одного конца света, на другой. Бесконечное чувство страха. С появлением этого мужчины в моей обыденной жизни нервы постоянно взвинчены, а про эмоциональные качели вообще молчу. Казалось нечем меня не удивить, но как жестоко я ошибалась. На каждый мой выпад, Максимилиан отвечал мне развращенной пыткой моему юному и беззащитному сердцу. Жалела ли я, о том что разыграла спектакль для его партнёров в ресторане? И да и нет. Единственное, что я не учла, так это последствия. На тот момент мне было чихать на это. А сейчас я отчётливо понимаю, что разбудила зверя, разворошила извращенную фантазию ублюдка, сама дала ему повод, чтобы лишний раз он мог отыграться.

— Лана, в далёком средневековье за длинный язык женщину наказывали разными способами. Палачи использовали изощренные и жестокие пытки. Особо невоздержанных на язык одевали ругательские уздечки или маску позора. А ещё самое распространённое наказание было, это вырывание языка, зазубренным ножом и клещами. — хладнокровно цедил Максим.

Неприятно засосало под ложечкой. Мне не нравилось это мнимое спокойствие. Затишье перед бурей. Пугала больше не это жуткое строение с цепями. Поджилки тряслись от Максимилиана, его гнетущего, тяжёлого взгляда. Он ходит вокруг меня, словно хищник предостерегающий свою добычу, готовится к прыжку. Чтобы с упоением обглодать, пережевать и сломать до мельчайших косточек моё тело. Поглотить мою душу, а потом забыть обо мне выкинуть из своей жизни, как ненужный хлам. Вот какой у него план. Атмосфера в комнате накалялась словно я нахожусь в крематории.

— Максим, я не понимаю тебя. Мы не в средневековье опомнись. На дворе двадцать первый век. — голос срывается. Хочу, чтобы услышал меня. Но страх перед ним показывать не собираюсь.

— Твой бред я не собираюсь слушать и терпеть тоже

— Тшшшшш, — прикладывает палец к своим губам. — Думаю на сегодня достаточно твоих пустых реплик. Концерт твой я оценил. Браво.

Бросилась к дверям, молясь про себя, чтобы только она была открыта. Дергаю ручку изо всех сил. Я в ловушке.

— Если честно, я даже начал подозревать, что ты специально меня провоцируешь. Будешь спящего медведя.

Он не шелохнулся, стоит как каменное изваяние.

— На медведя ты точно не тянешь! Так, обычный дворовой пёс. Слишком высокого о себе ты мнения. — с моего рта льётся невесть что. Сама себя закапываю. Но молчать уже сил нет. Все равно что он задумал, осуществит и не пожалеет. Ведь циничное сердце закрыто в толстый панцирь.

Он подходит ко мне близко. Я невольно задираю голову наверх. Шторм синевы поглощает и затягивает. Наш зрительный баттл продолжается, надеюсь он сможет ошутить взглядом как он мне омерзителен.

— И всё же ты дура. Твои мозговые извилины напрочь атрофированы. И дальше своего носа ты ничего не видишь. — вздыхает, словно с сожалением. — Да и воспитание отсутствует, чему в принципе я не удивлён. Но я тебя научу манерам, Лана. И сделаю так, что для тебя я стану Богом и центром твоего мироздания.

Рассматривает внимательно моё лицо своим странным взглядом.

— Ты полюбишь меня! Полюбишь так сильно, что будешь задыхаться и это ты будешь сгорать заживо. — мои лёгкие сжались, воздуха неимоверно, итак, не хватало. Слова палача звучат как приговор. — Стану твоей осью, вселенной и тогда когда это произойдёт начнутся твои муки.

Более бредового абсурда не слышала. Размечтался.

— Ты ненормальный и это точно. Но нет, Максимилиан, полюбить тебя я не смогу, для этого нужно иметь сердце. А моё благодаря тебе мёртвое.

Скривил губы в ехидной усмешке и наклонил голову в бок.

— Время покажет. Хватит препираться, надоела. Сейчас мы приступим к твоему воспитанию.

И одним резким движением толкает меня к тахте. От неожиданности я падаю животом навзничь. Все происходит очень быстро. Цепкие руки хватают мои кисти и цепями сковывает запястья. То же самое происходит с ногами. Задирает чёрное платье и по оголенной заднице делает не сильный шлепок. Лёгкое жжение охватывает попку. Я вскидываю голову вперёд, мое лицо перед огромными окнами. Распятая мать его звезда.

— Максимилиан прошу тебя, отпусти меня.

В ответ тишина. Слышу лязг ремня, разъезжающей молнии. Что это скотина задумал? Открывающуюся дверь шкафа. И только потом его дыхание ошпаривает прямо на правом полушарии сзади. В животе начал зарождаться бутон возбуждения. Только не это. Как ему это удаётся? Он ещё не дотронулся до меня, а я начинаю гореть. Как мне это выдержать? Не подаваться его чарам, спрятать своё наивное сердце за броней равнодушия.

— Максимилиан, не смей ничего со мной делать. — попытка достучаться остаётся тщетной. Пылкие поцелуи оставляет влажную дорожку на ягодице, прикусывает слегка. Ещё один удар и нежное поглаживание. Озноб пробивает до кончиков пальцев рук и ног. Страх и желание, как две змеи текут по венам одновременно. Я стискиваю зубы, от шокирующего ощущения языка между двумя булочками. Запрокидываю голову. Небеса помогите.