Тысяча и одна ночь. Том III

И она пролила из глаз слезы и затем написала внизу квитка: «Это письмо от той, кто вдали от близких и родных, от опечаленной сердцем и душой Нузхат-аз-Заман». А потом она свернула свиток и подала его купцу, и тот взял его и поцеловал, и, узнав, что в нем написано, он обрадовался и воскликнул: «Да будет превознесен тот, кто придал тебе образ…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Пятьдесят девятая

Когда же настала пятьдесят девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Нузхат-аз-Заман написала письмо и подала его купцу, а тот взял его и прочел и, узнав его содержание, воскликнул: «Да будет превознесен тот, кто придал тебе образ!»

И он стал оказывать ей еще большее уважение и целый день был с нею ласков; когда же приблизилась ночь, он пошел на рынок, принес кое-чего и накормил девушку, а потом он пошел с нею в баню и, приведя к ней банщицу, сказал: «Когда кончишь мыть ей голову, одень ее в одежды и пришли сказать мне об этом». И банщица отвечала: «Слушаю и повинуюсь!» А купец принес девушке кушаний и плодов и свечей и поставил все эта на скамейку в бане, и, когда банщица кончила мыть девушку, она надела на нее одежду, и Нузхат-аз-Заман вышла из бани и села на скамейку в предбаннике, а банщица послала уведомить ее. И Нузхат-аз-Заман выйдя, увидала, что столик с едой уже подан, и они с банщицей поели плодов и кушаний, а остаток отдали рабочему в бане и сторожу. Потом девушка проспала до утра, а купец переночевал в стороне от нее, в другом месте. А проснувшись, он разбудил Нузхат-аз-Заман и принес ей тонкую рубашку. И он взял головной платок в тысячу динаров и вышитое платье из турецких одежд, и сапожки, расшитые червонным золотом и унизанные жемчугом и драгоценными камнями, а в уши девушки он вдел золотые кольца в тысячу динаров, украшенные жемчугом. Он надел ей на шею, между грудями, золотое ожерелье, и цепь из амбры, спускающуюся ниже груди, до пупка, а на этой цепи было десять шариков и девять полумесяцев, и посредине каждого полумесяца был оправленный рубин. И эта цепь стоила три тысячи динаров, а каждый шар – двадцать тысяч дирхемов, и вся одежда, в которую купец облачил девушку, обошлась в большие деньги.

И, одев ее, купец приказал ей украситься, и она убралась в лучшие украшения, и опустила на глаза покрывало, и пошла, а купец пошел впереди нее, и когда люди увидали ее, они были ошеломлены ее красотой и говорили: «Благословен Аллах, лучший из творцов! Счастье тому, у кого эта девушка». И купец шел, а Нузхат-аз-Заман шла сзади, пока он не вошел к султану Шарр-Кану, а войдя к нему, он поцеловал землю меж его рук и сказал: «О счастливый царь, я привел тебе в подарок девушку, диковинную по качествам, которой нет равных в наше время; она обладает и прелестью и милостью!» – «Дай мне увидеть ее воочию», – сказал царь. И купец вышел и привел девушку, и она шла за ним, пока он не поставил ее перед царем Шарр-Каном.

И когда тот увидел ее, кровь устремилась к родной крови, хотя Нузхат-аз-Заман покинула его, когда была маленькой и он не видал ее; только через некоторое время после ее рождения он услышал, что у него есть сестра, по имени Нузхат-аз-Заман, и брат, по имени Дау-аль-Макан, и возненавидел их обоих, боясь, что они отнимут у него царство. Вот почему он мало знал о них. А купец, подведя к нему девушку, сказал: «О царь времени, она чудо красоты и прелести, так что нет ей соперниц в ее время, и при этом она знает все науки, и светские, и гражданские, и точные». – «Возьми за нее столько, за сколько ты ее купил, и оставь ее, и иди своей дорогой», – сказал царь купцу. И тот ответил: «Слушаю и повинуюсь, но напиши указ, чтобы мне никогда не платить десятины с моих товаров». – «Я сделаю это прежде всего, – молвил царь, – но скажи мне, сколько ты отвесил в уплату за нее?» – «Я отвесил за нее сто тысяч динаров и надел на нее одежд на сто тысяч динаров», – ответил купец. И, услышав это, царь сказал: «Я дам тебе за нее больше этого»

И затем он позвал своего казначея и сказал ему: «Дай этому купцу триста двадцать тысяч динаров, – пусть ему будет сто двадцать тысяч динаров прибыли». А потом султан Шарр-Кан призвал четырех судей и вручил купцу деньги в их присутствии, а судьям он сказал: «Беру вас в свидетели, что я освободил эту невольницу и желаю взять ее в жены». И судьи составили свидетельство об ее освобождении, а потом они написали ее брачную запись, и царь бросал на головы присутствующих золото во множестве, и слуги и евнухи подбирали деньги, которые царь кидал им.

А после этого царь Шарр-Кан велел написать купцу указ, вручив ему сначала деньги, и написал постановление на вечные времена, чтобы ему никогда не платить со своей торговли ни десятины, ни пошлины, и чтобы никто во всем царстве не причинил ему зла. И затем он велел дать ему великолепную одежду…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Ночь, дополняющая до шестидесяти