Тысяча и одна ночь. В 12 томах

ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ ТОМ VII

ИСТОРИЯ АБУ КИРА И АБУ СИРА

О царь благословенный, узнала я, что в городе Искандарии жили два человека, один из которых был красильщиком, и звали его Абу Кир, а другой цирюльником, и звали его Абу Сир. И были они соседями по базару, так как двери их лавок соприкасались. Красильщик Абу Кир был отменный плут, гнусный лжец, гуляка до крайности. Виски его, должно быть, были вытесаны из какого-нибудь несокрушимого гранита, а голова выточена из каменных ступеней какого-нибудь еврейского храма. А не то откуда бы взялась у него такая бессовестность и дерзость во всех его злых и мерзких делах?! Между прочими плутнями у него была привычка брать деньги вперед с большей части своих заказчиков под предлогом, что ему нужно покупать краски, и никогда не отдавал он тканей, которые ему приносили красить, и говорил: «Нет уж, не прогневайтесь!» Он не только пропивал и проедал взятые вперед деньги, но и продавал украдкой оставленные у него ткани и таким образом доставлял себе всякие удовольствия и развлечения самого первого сорта. Когда же заказчики приходили требовать свои вещи, он умел отводить им глаза и заставлять их ждать до бесконечности под тем или иным предлогом. Так, например, он говорил:

— Клянусь Аллахом, о господин мой, жена моя родила вчера, и я должен был целый день бегать то туда, то сюда.

Или еще уверял:

— У меня вчера были гости, и я все время был занят их приемом и угощением; но если придешь дня через два, то все будет готово, приходи хоть на рассвете.

И так водил он за нос заказчиков до тех пор, пока который-нибудь из них, потеряв терпение, не кричал ему:

— Да скажешь ли ты, наконец, правду о моих тканях?! Отдавай сейчас! Не хочу их красить!

Тогда он отвечал:

— Клянусь Аллахом! Я сам в отчаянии!

И поднимал он руки к небу, клялся и божился, что скажет всю правду. И после жалоб, и стонов, и хлопанья одной рукой о другую, он восклицал:

— Представь себе, о господин мой, выкрасив ткани, я развесил их для просушки на веревках перед своей лавкой и отлучился на минутку за своей надобностью; когда же вернулся, все исчезло; верно, украл какой-нибудь бездельник с нашего же базара, может быть даже мой сосед, этот бедовый цирюльник.

После таких слов, если заказчик был честный человек и из смирных, он ограничивался тем, что отвечал:

— Аллах вознаградит меня! — и уходил.

Но если заказчик был человек раздражительный, то бесился, осыпал красильщика ругательствами, дело доходило до драки и ссоры на улице, при всем честном народе. Но, несмотря на это, вопреки даже власти судьи, ему не удавалось получить свои вещи, так как не было улик, да и в лавочке красильщика не было ничего такого, что можно было бы взять и продать.

И так шли дела, и довольно долгое время, а именно до тех пор, пока не были одурачены один за другим все купцы того базара и все жители того квартала. И тогда красильщик Абу Кир увидел, что доверие к нему бесповоротно утрачено, а дело погибло, так как уже некого было обирать. И сделался он предметом общего презрения, и обращалось имя его в поговорку, когда говорили о мошенничестве бесчестных людей.

Когда красильщик Абу Кир увидел себя в нужде, он сел у лавки соседа своего, цирюльника Абу Сира, рассказал ему о плохом состоянии дел своих и сказал, что ему остается теперь только умереть с голоду. Тогда цирюльник Абу Сир, человек богобоязненный и хотя бедный, но честный и добросовестный, сжалился над тем, кто был еще беднее его, и сказал:

— Сосед должен помогать соседу. Оставайся здесь, ешь и пей и пользуйся всеми дарами Аллаха, пока не наступят для тебя лучшие дни.

И принял он его и долгое время заботился обо всех его нуждах.

И вот однажды цирюльник Абу Сир стал жаловаться красильщику Абу Киру на трудные времена, и он сказал ему:

— Видишь, брат мой, я далеко не плохой цирюльник, я знаю свое дело, и рука моя легка, когда брею своих клиентов. Но так как лавочка моя бедна и сам я беден, то никто не идет ко мне бриться. Разве только утром в хаммаме обратится ко мне какой-нибудь носильщик или истопник, чтобы побрить ему под мышками или приложить мази от роста волос к паху. И на эти-то медные деньги, которые дают мне, бедняку, эти бедные люди, кормлю я себя, тебя и всю семью свою. Но Аллах велик и милостив!

Красильщик же Абу Кир ответил: