Тысяча и одна ночь

И они оставили Хасиба Карим ад-Дина стеречь колодец и ушли в город. И они принесли бурдюки, и наполнили их медом, и, нагрузив ослов, вернулись в город, и продали мед, а потом они снова пришли к колодцу, во второй раз, и делали так в течение некоторого времени. Они ночевали в городе, возвращались к колодцу и наполняли бурдюки медом, а Хасиб Карим ад-Дин сидел и стерег колодец. И дровосеки в один из дней сказали друг другу: «Нашел-то колодец с медом Хасиб, и завтра он пойдет в город, пожалуется на нас и возьмет плату за мед и скажет: «Это я нашел мед». Мы избавимся от этого, только если спустим его в колодец, чтобы он наложил в бурдюки мед, который там еще есть, и оставим его там; он умрет в тоске, и никто о нем не узнает».

И все они сговорились об этом деле, и пошли, и шли до тех пор, пока не пришли к колодцу, и тогда они сказали Хасибу: «О Хасиб, спустись в колодец и собери нам мед, который там остался». И Хасиб спустился в колодец, и собрал оставшийся там мед, и крикнул: «Тащите меня, здесь ничего не осталось!» Но никто из дровосеков не дал ему ответа; они нагрузили ослов и поехали в город, оставив Хасиба одного в колодце. И он стал звать на помощь и плакать, восклицая: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Я умру в тоске!»

Вот что было с Хасибом Каримом. Что же касается дровосеков, то, достигнув города, они продали мед и пошли, плача, к матери Хасиба и сказали ей: «Твой сын Хасиб приказал долго жить!» — «Отчего же он умер?» — спросила она. И дровосеки сказали: «Мы сидели на горе, и вдруг пошел сильный дождь, и мы приютились в пещере, чтобы укрыться там от дождя. И не успели мы опомниться, как осел твоего сына убежал в долину, и Хасиб пошел за ним, чтобы вернуть его из долины, а там был большой волк, и он растерзал твоего сына и съел осла».

И, услышав слова дровосеков, мать Хасиба стала бить себя по лицу и сыпать землю себе на голову и принялась оплакивать своего сына, а дровосеки приносили ей каждый день еду и питье.

Вот что было с матерью Хасиба, а что касается дровосеков, то они пооткрывали лавки и стали купцами и не переставая ели, пили, смеялись и играли. Что же касается Хасиба Карим ад-Дина, то он начал плакать и рыдать, и когда он сидел в колодце, будучи в таком состоянии, вдруг упал на него большой скорпион. И Хасиб поднялся и убил скорпиона, и потом он подумал про себя и сказал: «Этот колодец был наполнен медом; откуда же пришел этот скорпион?» И он встал, чтобы осмотреть то место, откуда упал скорпион, и стал поворачиваться в колодце направо и налево и увидал, что из того места, откуда упал скорпион, блистает свет. И Хасиб вынул бывший у него нож и расширил это отверстие, так что оно стало размером с окно. И тогда он вышел через него и шел некоторое время внутри колодца.

И он увидал большой проход, и прошел по нему, и увидал большую дверь из черного железа, на которой был серебряный замок, а в замке — ключ из золота. И Хасиб подошел к двери, и посмотрел в щели, и увидал великий свет, блиставший из-за двери. И он взял ключ, и отпер дверь, и вошел внутрь помещения, и, пройдя немного, дошел до большого бассейна, и увидел, что в этом бассейне что-то блещет, точно вода. И он шел до тех пор, пока не достиг того, что блестело. И увидел он большой холм из зеленого топаза, а на холме было поставлено золотое ложе, украшенное различными драгоценными камнями…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала четыреста восемьдесят пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда Хасиб Карим ад-Дин подошел к холму, он увидел, что холм состоит из зеленого топаза и на нем поставлено золотое ложе, украшенное различными драгоценными камнями, а вокруг этого ложа стоят скамеечки: некоторые из серебра, а некоторые из зеленого изумруда. И, подойдя к этим скамеечкам, Хасиб вздохнул, и стал их считать, и увидел, что скамеек двенадцать тысяч. И он поднялся на ложе, поставленное посреди этих скамеечек, и сел на него, и принялся дивиться на этот бассейн и поставленные скамеечки, и дивился до тех пор, пока его не одолел сон.

И он проспал немного и вдруг услышал шипение, и свист, и великий шум; тогда он открыл глаза и сел и увидал на скамеечках больших змей, каждая из которых была длиной в сто локтей. И его охватил из-за этого великий испуг, и у него высохла слюна от сильного страха, и отчаялся он в том, что будет жив, и сильно испугался. И увидел он, что глаза каждой змеи горят, как уголья, и змеи сидят на скамеечках; а обернувшись к бассейну, он увидел в нем маленьких змей, число которых знает лишь Аллах великий. И через некоторое время подошла к Хасибу большая змея, точно мул, и на спине у нее было золотое блюдо, а посреди блюда лежала змея, сиявшая, как хрусталь, и лицо у нее было человеческое, и говорила она человеческим языком.