Тысяча миль в поисках души

Узнав, что мы из Советского Союза, Гарри на какое-то время лишается дара речи. Советских людей он видит впервые и сейчас мучительно решает сложную дипломатическую и политическую задачу: как себя держать? Покряхтев и почесав переносицу, решительно объявляет то, что ему подсказывает его не искушенный в дипломатических протоколах разум:

— Милости просим! Отдохните у нас. Места здесь приятные. Тут вот она и есть, настоящая Америка, а не в Кливленде и не в Нью-Йорке. Там ведь дышать нечем, а у нас, поглядите, какой простор.

Они оказались милыми и добрыми старичками. Мы провели с ними больше часа. Прощаясь, спросили:

— Ну, а если бы кто-нибудь пришел на ваш берег, разлегся на траве и не подчинился требованию уйти — пальнули бы из винтовки?

— Убивать бы, конечно, не стал, — ответил Гарри, — а мелкой дробью в мягкое место попотчевал бы. И суд присяжных оправдал бы меня. Частная собственность есть частная собственность, и тут уж, ребята, шутки в сторону!

Так-то вот! Дальше Василий Михайлович ехал присмиревшим. Багряное солнце опускалось прямо в озеро Эри. Темнело. Встречные машины уже шли с включенными фарами. И, как на грех, ни одного мотеля. Я поддразнивал Пескова, подшучивал над ним. Дескать, заедем так вот в темноте на частную собственность, пальнут тебе в одно место мелкой дробью, оправдывайся тогда, что плохо учил политэкономию капитализма!

Что больше всего поражает советского человека, впервые приехавшего в Америку? На этот вопрос односложным ответом не отделаешься. Начнешь составлять список — неизвестно, где остановишься. Но на одном из первых мест в этом списке будет предупреждающий знак: «Private», который то и дело мелькает перед глазами в городах, на дорогах, в полях и лесах, на берегах рек и озер, даже в пустынях. «Private» в данном случае означает «частный».

То есть частная собственность. И хозяин частной собственности, вывешивая этот знак, со всей серьезностью предупреждает: «Это мои владения». Для убедительности добавляет: «Границу не переступать!»

За время работы в Америке я много раз наблюдал, с каким изумлением взирали мои друзья-журналисты, приехавшие в США в командировку, на эти строгие предупреждения. Помню, как был изумлен Илья Шатуновский, обративший внимание на колючую проволоку, бежавшую почти рядом с нашей автомашиной вдоль автострады. Точнее, между автострадой и опушкой леса, который манил к себе тенью, свежестью, горьковатым запахом нагретой солнцем хвои, обещая усталым путникам отдых и покой.

— Охрана природы? — спросил Шатуновский, кивая на проволоку.

— Охрана частной собственности, — ответил я.

— Но ведь мы едем уже третьи сутки, а проволока все не кончается, — удивился Илья. — А что если остановить машину у обочины, перелезть через проволоку и растянуться на травке?

— Не оберешься неприятностей, — начинаю объяснять я, но вижу, что он мне не верит.

— Ну, завод или фабрика, это я понимаю, — размышляет он вслух, — но ведь здесь поле, лес. Природа, одним словом.

Какой мальчишка в нашей стране не знает Тома Сойера? Все знают. Помните, как он и Бекки заблудились в пещере. Такая пещера есть в Ганнибале — родном городе Марка Твена. Мы там были с Ильей Мироновичем. И выяснили, что принадлежит эта пещера частному лицу. И у него не одна пещера, а много в разных концах страны. У него такой бизнес — пещеровладение. Он пускает в свои пещеры туристов. За деньги, разумеется, за деньги!

Пещеровладение, оказывается, весьма развитый бизнес в Америке. С Песковым мы искали знаменитую Мамонтовую пещеру — государственную собственность, а по ошибке приехали к частной. Когда разобрались и стали разворачивать машину, пещеровладелец-частник едва не лег нам поперек дороги: ведь вместе с нами уезжали доллары, которые могли бы перекочевать в его карман за посещение дыры, за сувениры и, возможно, за две бутылки кока-колы. Он просительно заглядывал нам в глаза и нежно журчал, как змей-искуситель:

— Ну куда вам еще ехать! В Мамонтовой пещере столько туристов, что плюнуть некуда. В очереди там настоитесь. А здесь, посмотрите, какая уютненькая пещерка. За качество ручаюсь. И обойдется дешевле…

Вообще-то американцы — люди в подавляющем большинстве гостеприимные. Я в этом неоднократно убеждался во время поездок по стране. На том же озере Эри, в поселке Марблхэд, владельцы мотеля Дэн и Коллин Тэйлоры отказывались взять с нас деньги за ночлег, потому что считали за честь иметь гостей из СССР. На ферме Уоррена Миллера в штате Висконсин мы провели полдня и чувствовали себя, как у самых добрых друзей. Ковбои Альберт Сай и Боб Морсэр, пасшие стада коров у подножия Скалистых гор в штате Вайоминг, бросили все свои дела и охотно посвятили нас в тайны ковбойской жизни.