Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

– Эти люди хотят знать, почему вы били собак, пока они не обессилели, но, однако, плакали о них, целовали их, вытирали им слезы. И они спрашивают, почему эта госпожа сорвала одежду и открыла ужасные следы побоев на своем теле? Почему и ее исхлестали плетью, точно провинившегося раба?

Слыша это, хозяйка дома повернулась к гостям:

– Правду ли говорит носильщик?

– Да, – ответили все, кроме одного купца, который промолчал.

Лицо хозяйки омрачилось гневом.

– Разве вы не согласились ни о чем нас не спрашивать? Вы нас жестоко оскорбили, но мы и сами виноваты. Мы зря открыли вам двери и ввели вас в наш дом.

Она трижды стукнула в пол и крикнула:

– Эй, сюда!

Тут распахнулась потайная дверь, и вышли семь чернокожих рабов с обнаженными мечами в руках. Каждый живо схватил по одному гостю, связал ему руки, затем их связали всех вместе и вывели в середину помещения.

Один из рабов обратился к хозяйке дома:

– О благородная и добродетельная госпожа, не прикажешь ли нам обезглавить их?

Слыша это, носильщик заплакал и зарыдал, указал на дервишей и сказал:

– Я ни в чем не виноват. Я не хочу умирать из-за чужого греха. Эти дервиши и впрямь стали вестниками горя.

И он прочел стихи:

Прекрасно прощение от властных всегда,
Особенно тем, кто защиты лишен.
Прошу я во имя взаимной любви:
Одних за других ты не вздумай убить

[5].

Услышав это, три женщины едва удержались от смеха, особенно хозяйка дома. Но она сдержалась, отвернулась от него и сказала:

– Я хочу расспросить наших гостей, прежде чем они лишатся своих голов.

И она обратилась к дервишам и купцам:

– Если бы вы не были знатными и влиятельными вельможами, вы бы не осмелились так оскорбить нас. Так кто же вы такие?

Купец прошептал своему другу, который не хотел задавать вопросов:

– Скажи ей, кто мы такие, чтобы она не погубила нас по ошибке.

И его друг ответил:

– Потерпи, я стараюсь спасти тебя от постыдной необходимости открыться.

Хозяйка дома повернулась к дервишам.

– Вы братья? – спросила она.

– Нет, о милостивая госпожа, – ответили они.

Тогда она спросила их:

– Вы кривы от рождения?

Они ответили в один голос:

– Клянемся Аллахом, о госпожа, все мы родились с двумя глазами. Но каждого из нас постигло великое несчастье.

– Вы друзья? – спросила хозяйка дома.

– Мы только сегодня познакомились.

– Пусть каждый из вас расскажет нам свою историю и причину своего прихода к нам, и если я поверю вашей повести и она вызовет у меня сочувствие, то я прощу и отпущу вас, – сказала хозяйка дома связанным мужчинам.

Затем она повернулась к одному из рабов и сказала:

– А если нет, я прикажу тебе отрубить им всем головы.

И носильщик выступил первым и сказал:

– О госпожа моя, ты сама прекрасно знаешь, как я попал к вам в дом, но не знаешь, что я брат рыбака, который был очень беден до тех пор, как в прошлом году Аллах Всемогущий обогатил его, и он стал ювелиром, таким, что даже царица Зубейда, супруга калифа Гаруна аль-Рашида, посылает к нему своих прислужниц покупать ей роскошные драгоценности. Но я отказался работать в лавке своего брата, потому что любил шум и суету базара и людей, которых встречал на рынке, и продавцов и покупателей, особенно покупательниц, таких прекрасных, утонченных и почтенных, как твоя сестра, – он указал на ту, что делала покупки. – Когда она наняла меня, я шел за ней со своей корзиной, словно тень, от фруктов и овощей к свечам и благовониям, фисташкам и сладостям. Но когда она остановилась у мясной лавки и погладила по голове ягненка, я подумал, что она решила купить его, и сказал ей: «Жаль, что, когда ты нанимала меня, ты не сказала, что собираешься купить живого ягненка, а то я привел бы мула с повозкой».

Все собравшиеся засмеялись, но хозяйка дома прервала его и сказала:

– Погладь свою голову в знак радости, что она остается при тебе, и ступай!

Но носильщик сказал:

– Нельзя ли мне, о госпожа, остаться и послушать рассказы других?

– Оставайся, – разрешила хозяйка дома. Она повернулась к трем дервишам и сказала: – Теперь послушаем ваши рассказы. Вы, трое, решите между собой, кто будет говорить первым.

Дервиши испуганно переглянулись, словно требование рассказать о своей жизни страшило их не меньше, чем близкая казнь. Через некоторое время один из них, потрепанный жизнью более других, тихо начал свой рассказ.

Первый дервиш

О, госпожа, я стою перед тобой, чтобы рассказать свою историю о том, как я стал дервишем с одним глазом.