Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире

Не должно нам кубок пить иначе, как с верными,
Чей род благородно чист и к предкам возводится.
С ветрами сравню вино: над садом летя, несут
Они благовоние, над трупами – вонь одну

[3].

И они вчетвером продолжили осушать кубок за кубком. Носильщик захмелел, встал с дивана и принялся исполнять танец живота, распевая:

Кровь любую запретно пить по закону,
Кроме крови лозы одной винограда.
Напои же, о лань, меня – и отдам я
И богатство, и жизнь мою, и наследство

[4].

Три сестры улыбнулись, а потом и вовсе расхохотались и пустились в пляс вместе с ним. Первая девушка распустила волосы, скинула платье и в одной нижней рубашке зашла в фонтан, чтобы обрызгать пирующих. Носильщик прыгнул в воду вслед за ней, за ним последовали две ее сестры, и они стали играть и гоняться друг за другом.

Носильщик обнимал и целовал всех троих. Наконец первая девушка вышла из воды, и мокрая рубашка облепила ее грудь. Носильщик выбрался вслед за ней, и она усадила его рядом с собой на диване, отшлепала и шутливо куснула за ухо. Привратница стала перебирать его кудри и дергать его за волосы, а хозяйка дома пожирала гостя своими прекрасными глазами.

И тут первая девушка оказалась у него на коленях. Он поцеловал ее в губы, слегка куснул и притянул к себе.

– Что это такое, любовь моя? – спросила она, показав на то, что было у нее между бедер.

– Твой срам, – отвечал носильщик.

– Как тебе не стыдно! – воскликнула девушка, дернула носильщика за уши и надавала ему подзатыльников.

– Ну тогда твоя матка, твоя пещерка, твоя щелочка, твоя дырочка, твоя курочка…

А девушка все дергала его за уши, а затем надавала уже нешуточных затрещин, приговаривая:

– Нет, нет, нет!

Носильщик вскочил и закричал:

– Откуда же мне знать, как она зовется, если я ее прежде никогда не видел? Умоляю, добрая и почтенная госпожа, познакомь меня с ней.

Он посмотрел на то, о чем его спрашивали, и сказал, обращаясь к той, которую ни разу в жизни не видел:

– Меня все знают, я носильщик. А тебя как зовут?

Женщины расхохотались так, что чуть не попадали со стульев, а хозяйка дома смеялась громче всех.

– Приятно познакомиться, носильщик, – пошутила она. – Я базилик, выросший в расщелине.

И тут привратница столкнула сестру с колен носильщика и уселась на ее место. Она показала на свои бедра и спросила:

– Что там между ними, мой повелитель, мой возлюбленный?

– Базилик, что вырос в расщелине, – ответил носильщик.

Но привратница наградила его пощечинами.

– Нет, нет, нет!

– Так что же это? – спросил носильщик.

– Очищенное кунжутное зернышко.

Тут привратницу столкнула с колен носильщика хозяйка дома и уселась вместо нее. Она указала на свои бедра.

– О свет очей моих, что там между ними? – спросила она так же, как ее сестры.

– Базилик, что растет в расщелине, очищенный кунжут, – ответил носильщик.

Но хозяйка дома стала осыпать его пинками и затрещинами, щипала его щеки, грудь и плечи, повторяя:

– Нет, нет, нет!

– Так что же это? – взмолился носильщик.

– Постоялый двор Абу Масрур, – отвечала хозяйка дома.

– Постоялый двор Абу Масрур! – засмеялся носильщик. – Ну что же, красавицы, придется и мне рассказать вам о друге, который дорог моему сердцу не менее, чем вы, но он замерз и продрог, и хотел бы остановится на постоялом дворе Абу Масрур. Догадываетесь, как его зовут?

Он указал на свой зебб, втиснулся между привратницей и ее сестрицей, а хозяйку дома усадил на колени.

Три сестры обрадовались, что ему полюбились их игры и что они так хорошо сошлись характерами. Наперебой красавицы стали придумывать имена для его дорогого друга: «Кол, штуковина, сокол, тигр, шиш-кебаб, петушок». А носильщик отвечал: «Нет, нет, нет!» – и то одну ущипнет, то другую поцелует, то укусит третью.

Наконец все три сестры спросили в один голос:

– Так как же его зовут, умник ты эдакий?

– Его зовут всесокрушающий мул.

– Такого имени мы раньше не слышали, – воскликнули красавицы. – Готовы поспорить, что никто во всем Багдаде не слыхал его также. Что оно означает?

– Всесокрушающий мул – сильнейший из всех мулов, – гордо ответил носильщик. – Этот дикий мул кормится базиликом, что растет в расщелинах, лижет длинным языком кунжут и галопом врывается на постоялый двор Абу Масрур!

Девушки навзничь повалились от хохота. Ну и повезло нам, думали они, что встретили такого шутника и затейника, и наперебой стали вновь угощать его, подливая вина.

Когда подошла ночь, хозяйка дома сказала носильщику:

– Пора тебе отправляться домой. Встань, надень башмаки и покажи нам свою широкую спину.

– Оставить вас? – вздохнул носильщик. – Вы просите меня расстаться с душой своей и умереть? Почему бы нам вчетвером не превратить ночь в день, а завтра, обещаю, каждый из нас пойдет своей дорогой.