Тысяча орков

— Резьба по кости рогатой форели, — пояснил Бренор. — У моего приятеля неплохо получается. — Он указал на Реджиса, хафлинг смущенно покраснел и кивнул.

— Ты делал что-нибудь из того, что есть в этом фургоне? — с неподдельным интересом спросил дворф у хафлинга.

— Кое-что.

— Покажи мне утром, что ты вырезал, — попросил Торгар. — Возможно, я куплю несколько штук.

С этими словами он коротко поклонился и оставил их, чтобы передать маркграфу приглашение на переговоры от Бренора.

— Тебе удалось с ним совладать, — заметил Реджис. Бренор внимательно посмотрел на него.

— Когда мы прибыли, он жаждал битвы, — пояснил хафлинг. — Но я думаю, что теперь он собирается уехать вместе с нами.

Разумеется, он преувеличивал — но не слишком.

Бренор улыбнулся. Ему доводилось слышать от Дагнаббита о всех проклятиях, что насылали в Мирабаре на Мифрил Халл, но самое странное, что большая часть проклятий исходила не от людей, но от дворфов. И потому Бренор настаивал на посещении этого города, где обитало множество его соплеменников и где условия и климат пришлись бы по нраву скорее человеку, чем дворфу. Пусть увидят подлинного короля дворфов, увидят, как возрождаются предания собственного народа. Пусть узнают речи и мысли Мифрил Халла. Быть может, тогда дворфы Мирабара перестанут нашептывать проклятия, обращенные против его крепости. Быть может, тогда дворфы Мирабара вспомнят о своем наследии.

— Ты расстроен из-за того, что тебя не впустили в город, — некоторое время спустя обратилась Кэтти-бри к Дзирту. Они осматривали Мирабар с высокого обрыва, к востоку от повозок каравана и дворфов, что остались снаружи.

Дзирт с любопытством обернулся и заметил, как на лице подруги проступает выражение участия. Он понял: Кэтти-бри не могла остаться равнодушной к его переживаниям.

— Вовсе нет, — заверил он женщину. — Я знаю, что мне остается лишь смириться с тем, что я не в силах изменить.

— Твое лицо говорит о другом. Дзирт через силу улыбнулся:

— Все обстоит иначе, — Темный эльф надеялся, что говорил убедительно.

Но ответный взгляд Кэтти-бри дал понять: она гораздо проницательней. Девушка отступила на шаг и понимающе кивнула.

— Ты думаешь о той женщине из народа эльфов, — догадалась она.

Дзирт отвел взгляд, рассматривая Мирабар, и сказал:

— Я желал бы, чтобы мы ее спасли.

— Нам всем хотелось бы того же.

— Я желал бы, чтобы ты дала выпить противоядие не мне, а ей.

— Да, и тогда Бренор убил бы меня, — заметила Кэтти-бри. Она заключила дроу в объятия и заставила его вновь посмотреть на себя, и улыбка расцвела на ее миловидном лице. — Ты об этом жалеешь?

Дзирт не мог устоять ни перед обаянием, ни перед лаской и теплом, в которых так нуждался.

— Вовсе нет, — пояснил он. — Порой мне так хочется, чтобы все обстояло иначе, чтобы каждый рассказ завершался во всех отношениях счастливым концом.

— Так значит, тебе следует попытаться сделать концы счастливыми, — заметила она. — Это все, что в твоих силах.

«Вполне разумно», — заметил Дзирт. Он глубоко вздохнул, оглянулся на Мирабар и вновь подумал об Эллифейн.

В тот же день, ближе к вечеру, Дагнаббит вышел на прогулку. В небе висело солнце, по улицам города несся и налетал резкими порывами холодный ветер. Дворф не возвращался до самого заката. Весь день провел он с Бренором, и пока торговцы и Реджис возились возле оставленных снаружи фургонов, эти двое обсуждали политическую обстановку в городе и то, какие последствия она может возыметь для Мифрил Халла.

К фургонам подходили немногие — горстка дворфов и еще меньше людей, а большинство покупателей торговались столь ожесточенно, что в конце концов дворфы из клана Боевого Топора отказались продавать товар. Единственным исключением стал случай, что произошел вскоре после Часа Высокого Солнца.

— Ну, хафлинг, показывай мне свою работу, — потребовал Торгар у Реджиса.

Из-за спины Торгара наперебой выглядывала дюжина его друзей.

— Реджис, — представился хафлинг, протягивая руку, которую Торгар сжал в крепком дружеском рукопожатии.

— Покажи, Реджис, — попросил дворф. — Меня и моих друзей еще нужно убедить потратить золото на что-то помимо выпивки!

Это рассмешило всех дворфов — и из клана Боевого Топора, и из Мирабара. Засмеялся и Реджис. Хафлинг раздумывал, не воспользоваться ли для «убеждения» дворфов в прибыльности покупки заколдованным рубином, дарующим волшебную силу внушения. Впрочем, он почти незамедлительно отказался от этой мысли, напомнив себе, сколь упорно некоторые дворфы способны сопротивляться любому проявлению колдовства. К тому же Реджис представил себе, какие последствия подобное внушение может оказать на отношения между Мифрил Халлом и Мирабаром, если его поймают с поличным.

Но Реджис вскоре понял, что ему не потребуется помощь волшебного украшения. Немало денег принесли дворфы, и привели немало друзей. Изделия Реджиса и прочие товары, что хранились в фургонах, стали охотно раскупаться.