Тысяча порезов

Никто не видел меня раньше. Потому что я работала над этим. Старалась выглядеть обычно привлекательно. Совершенствуя глянцевую поверхность с помощью дорогой одежды и обуви. Будто я одна из многих красивых, поверхностных женщин в этом городе. Будто внутри меня нет ничего темного и голодного. А лишь это было правдой.

Он знал это.

Неизвестно, как я это поняла.

Он занимал весь салон машины, его ноги были длинными и мощными. Теперь, когда я была с ним в замкнутом пространстве, он казался намного больше, чем я сначала подумала.

Я была миниатюрной по сравнению с ним, метр семьдесят, и упорно трудилась, чтобы всегда быть в своем весе. Не потому, что я заботилась о невозможных стандартах красоты, которые патриархальное общество навязывало женщинам, а потому, что мне нужно было контролировать все в своем образе.

Мне чертовски нравилась разница в размерах между нами. Как легко он смог бы подчинить меня. Доминировать надо мной.

Мои трусики уже промокли насквозь от одной только мысли, а бедра раздвинулись в приглашении.

Я знала, что он видел это, я знала, что он чувствовал, как я хотела, как чертовски жаждала его. Но он подождал эти пять минут. Чтобы свести меня с ума. Чтобы послать сообщение: он все контролирует.

Он испытывал меня. Выяснял, подчинюсь ли я ему. Буду ли я ждать, пока он сделает шаг.

Хотя я оставила свои дни покорности позади, я бы подождала час, пока он не прикоснется ко мне. Я бы содрала кожу со своих бедер вместо того, чтобы двигаться, и провести руками по выпуклости в его брюках.

Но он не заставил меня ждать целый час.

Его рука быстро дернулась. Не так быстро, чтобы у меня не было времени понять и отказаться. Он давал мне возможность отступить за несколько секунд до того, как прикоснулся ко мне. Молча спрашивая разрешения с крохотной паузой. Заставлял меня заговорить, придержаться общепринятых правил о сексе и незнакомцах. Но я ничего не сказала. Так что его рука ударила меня по бедру. Не было никаких колебаний, никаких просьб о разрешении, никаких игр. Он переместил ее вверх, быстро и целенаправленно, чтобы коснуться краев трусиков, а затем…

Вошел внутрь.

Я уже дрожала от желания и не могла сдержаться, чтобы не издать стон удовольствия, моя рука нащупала ручку в машине, чтобы успокоиться.

Он не трогал меня пальцами, как мужчина, который насмотрелся порно и не был знаком ни с женской анатомией, ни с удовольствием. Грубо, дергано, не в тех местах.

Нет, то, что он делал, было гребаным искусством. Он прикасался ко мне уверенно, с правильным давлением, в нужных местах.

Сначала я рефлекторно закрыла глаза от чистого удовольствия, но заставила себя открыть их. Мое тело дернулось, когда я увидела, что его ледяные радужки, холодные и горячие одновременно, устремлены на меня.

Жилы на его шее были вырезаны из мрамора, тугие, скульптурные. Он напряженно держался, в то время как его палец плавно двигался внутри меня, наблюдая, как я приближаюсь к кульминации. Я была взволнована, отчаянно хотела почувствовать его, прикоснуться к нему, но я застыла, не в силах ничего сделать, кроме как закричать, когда он толкнул меня через край.

Я все время держала глаза открытыми, во время толчков, пока он вытаскивал из меня свои пальцы и подносил их ко рту, пробуя меня на вкус.

Хотя я чувствовала себя так, словно меня разорвало на части, у меня не было времени все обдумывать. Или отдыхать. Так он меня разогревал. Подготавливал. Мы едва миновали стартовую черту.

Я знала это, потому что его член напрягся в штанах. Его глаза обещали гораздо больше, чем потрахаться пальцем на заднем сиденье машины. Было что-то еще. Какой-то вызов. На это откликнулась темная, голодная часть меня. И хотя я была готов подчиниться ему любым способом — любым гребаным способом, — я также хотела показать ему, что тоже могу взять все под контроль. Что я могу встретиться с ним ради того, что он задумал. Что я не похожа ни на одну другую женщину, с которой он был. Я хотела сбросить оболочку, которую так долго носила, и показать ему, что у меня внутри.

Конечности покалывало от ощущения, и я смогла двигаться в нужном направлении… к нему. Он наблюдал, как я это делаю, приглашающе раскинув ноги.

Задняя часть машины была просторной, что давало больше места для потех. В противном случае это было бы неловко, учитывая его размеры и тот факт, что мы едем. Я едва замечала ухабы на дороге, остановки и старты, вой сирен, звуки города, проходящего мимо нас. Ничто не могло пробиться сквозь глухой рев в моих ушах.

В машине пахло моей киской и его лосьоном после бритья.

Он молча наблюдал за мной, пока я освобождала его трясущимися руками, охваченная нуждой, отчаянным голодом, которого я никогда раньше не испытывала. Было необходимо срочно раствориться в нем, прежде чем ворвется реальность, прежде чем разумный лживый голос в голове попытается остановить меня.