Тысяча свадебных платьев

– Просто мне все безразлично. Абсолютно все. – Она посмотрела на мать – такую неизменно ухоженную и никогда не теряющую присутствия духа. – Ты ведь даже не представляешь, каково это. Просыпаться по утрам – и не иметь ни малейшего желания вставать, идти в душ, одеваться и выходить в тот мир, где, куда ни посмотришь, жизнь галопом несется без тебя. Ты никогда не теряла того, кого любила. Только не говори сейчас о папе. Мы обе с тобой знаем, что это вовсе не то же самое.

Камилла открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла, словно сдерживая изначально просившийся ответ.

– Ты даже не представляешь, что я потеряла, Аврора, – с горечью обронила она наконец.

Рори прищурилась, удивленная такой загадочностью в тоне Камиллы. По-видимому, в жизни ее матери было много чего, о чем Рори не знала. Того, что та держала в себе закрытым наглухо или просто отказывалась обсуждать.

– У тебя кто-то был? – тихо спросила Рори. – До папы?

– За твоего отца я вышла в восемнадцать лет. У меня просто не было времени, чтобы встретить кого-то еще.

– Ну, хорошо. Не «до». Может быть, потом? Так сказать, во время?..

Камилла ошеломленно уставилась на нее:

– Ну, разумеется, нет!

– Тогда – что? Что у тебя было такое, чего я не знаю?

Камилла отмахнулась, явно желая сменить тему.

– Ничего. Сейчас это неважно. Но, чтобы ты знала, – матерям присуще все человеческое. У каждой из нас – своя жизнь, со своими разочарованиями. Мы тоже страдаем, как и все. У нас тоже, как и у других, сердце порой истекает кровью. Однако на нас лежит ответственность, и у нас есть обязанности, которые необходимо выполнять. И есть еще лицо семьи, которое необходимо поддерживать. И потому мы, несмотря ни на что, продолжаем двигаться вперед.

– Вот только я не вижу для себя никакого «вперед». Вообще впереди ничего не вижу. Как будто мое будущее просто… исчезло.

– Тебе необходимо выбираться из этого состояния, Аврора. Почаще бывать с людьми. Как насчет коктейльной вечеринки в «Marcos» на будущей неделе? Кассандра Мейтланд устраивает очередной закрытый пати в честь некоего найденного ею дарования. На сей раз – виолончелиста. Почему бы тебе не составить мне компанию? С утра можем сходить вместе к Розелле, сделать прически и маникюр, немного укоротить тебе челку, потом подобрать тебе что-нибудь миленькое из одежды. Ничто так не поднимает настроение перед вечеринкой, как приятная покупка. К тому же тебе на пользу будет встретиться с кем-то из прежней компании, вернуться в нормальную жизнь.

Рори метнула на нее ледяной взгляд:

– Нормальную?

– Вот только, пожалуйста, не надо так на меня смотреть! Нельзя же все время прятаться от людей. Я очень волнуюсь за тебя. Может, пора уже… с кем-то об этом поговорить?

Рори внутренне напряглась:

– По-твоему, я, что, сошла с ума и нуждаюсь в психотерапевте?

– По-моему, самой тебе трудно справиться с тем, что произошло, и, думаю, тебе будет полезно поговорить с кем-то об этом. – Она чуть помолчала и тихонько добавила: – С тем, кому ты доверяешь.

Рори немного помолчала, сознавая сквозившую в маминых словах уязвленность.

– Прости меня, – произнесла она наконец, – и за прежнюю резкость, и за то, что я случайно брякнула. Просто я переживаю из-за… Хакса. – Его имя словно комком застыло в ее горле. – В пятницу я снова два часа просидела на телефоне, в основном в режиме ожидания. И все как всегда – одна уклончивость. «Мы делаем все, что в наших силах». Но ведь это же неправда! Как это может быть правдой, если они даже не выяснили, где он находится?

В ответ Камилла возмущенно фыркнула:

– Как вообще такое может быть? Есть же ведь специалисты, занимающиеся подобными делами! Послы, дипломаты. Президент, наконец, ради всего святого!

В груди у Рори застыла уже знакомая тяжесть. Та, что всегда там застывала холодным камнем, стоило ей позволить себе думать о немыслимом.

– Мне порой начинает казаться, что он вообще никогда не вернется…

– Тише, тише, – накрыла ладонью ее руку Камилла. – Не надо так говорить. Давай-ка, подбородок выше, и будь храбрее!

Рори проглотила готовые уже хлынуть слезы. Ей сразу припомнился первый год в старших классах, когда она однажды поклялась не показываться больше в школе после того, как не смогла попасть в команду по плаванию. Камилла тогда укутала ее полотенцем, крепко обняла и сказала в ухо те же самые слова: «Давай-ка, выше подбородок, и будь храбрее». Но сейчас Рори вовсе не чувствовала себя храброй. Она словно вся оцепенела, ощущая себя вконец обессиленной и потерянной.

– Я где-то читала, что, чем дольше человек числится пропавшим без вести, тем меньше шансов найти его в живых. – Она вытянула руку из-под маминой ладони, чтобы утереть глаза. – Я уже начинаю терять надежду.

– Прекрати-ка давай, слышишь? Я серьезно. Не надо зацикливаться на таких мыслях. И вообще, когда осенью начнется учеба и ты вернешься к привычным будням, то сразу почувствуешь себя бодрее. Начнутся лекции и разные занятия в кругу друзей. Все это поможет тебе плотно заполнить время.