Тысяча ударов сердца

– Для десяти лет это был довольно романтичный жест, – возразила я под заливистый смех Эскала и, подавив тягостный вздох, продолжила: – Речь о другом. Просто у меня в голове сложился определенный идеал. И Николас не отвечает ему ни в коей мере. Остается надеяться лишь на теплоту и симпатию.

– Они возникнут, не сомневайся, – заверил Эскал после короткого замешательства. – Между родителями и вовсе вспыхнуло пламенное чувство.

– Интересно, они вообще когда-нибудь ссорились? – спросила я, оторвавшись от рукоделия. – Или их счастье было безоблачным?

– Ох… помню, однажды отец заболел. Смертельно. Ты была совсем крохой. И мама вызвалась ухаживать за ним самостоятельно. Не знаю, руководила ею любовь или чувство долга, но с тех пор их отношения вышли на совершенно иной, недоступный многим уровень. Отец буквально боготворил ее.

– От Николаса такого вряд ли добьешься.

– А давай проверим! – оживился брат. – Дело за малым, надо просто его отравить.

– Эскал!

Подошедшая Ноэми хихикнула и встала рядом со мной. Моя рука обвилась вокруг ее талии.

– Ваше высочество, как не стыдно подбивать на преступление родную сестру! – в шутку укорила его Ноэми.

– Мы же понарошку, – успокоил Эскал, поворачиваясь ко мне. – Представь, он заболевает, ты ставишь его на ноги – все, почитание у тебя в кармане.

– Дурацкая идея.

– А по-моему, замечательная. Ноэми, что скажешь?

– Скажу… – Ноэми вздохнула. – Жаль, что сестра не родилась вперед вас.

Я согнулась пополам от смеха. Эскал обиженно насупился. Ноэми погладила меня по спине и вернулась к своим обязанностям. Мы с Эскалом молчали добрый час. Как хорошо, что рядом с ним можно не заполнять пустоту словами.

Наконец терпение у брата лопнуло, он потер веки:

– Все, с меня довольно! Где твой меч?

– На месте.

Пошарив у меня под кроватью, Эскал достал клинок. После того как я нечаянно полоснула его по предплечью, мы завели правило: не тренироваться, предварительно не обернув лезвие материей.

Никогда не спрашивала, откуда взялся меч. Либо достался мне по наследству от брата, либо он тайком распорядился выковать его специально для меня. Впрочем, обе версии мне нравились.

Меч описал широкую дугу и обрушился на витой столбик балдахина.

– Эй, поаккуратнее!

– До свадьбы заживет. Подъем! Пора заниматься.

Я отложила пяльцы, сунула в рот солидный кусок хлеба и, жуя на ходу, направилась к брату.

– Прими стойку.

Я поставила ноги на ширину плеч, уперлась пятками в паркет.

– Неплохо. Теперь руки.

Я поднесла сжатые кулаки к подбородку.

– Не задирай плечи. Вот так, молодец. – Эскал протянул мне меч. – Твой черед.

Сделав глубокий вдох, я атаковала столбик. Моей задачей было не поразить его, а отработать силу удара, чтобы при желании разрубить балдахин пополам, силу и сноровку – чтобы этого не допустить.

Эскал терпеливо наблюдал за моими маневрами, исправлял ошибки, подбадривал. В какой-то момент я чересчур увлеклась и, вскрикнув от боли, схватилась за бедро. Меч со звоном покатился по полу.

– Анника!

– Госпожа! – Ноэми ринулась ко мне, но Эскал опередил ее, поднял меня на руки и бережно опустил на кровать.

– Ничего страшного, – заверила я. – Один порез никак не затянется.

Эскал устремил на меня ясный, доверчивый взгляд:

– Никогда бы не подумал, что он способен на такое даже в худший из своих дней…

У меня снова открылось кровотечение, и, несмотря на все старания, кровь просочилась на платье.

– Это верно… Но у меня был выбор: возненавидеть его на всю оставшуюся жизнь или смириться. Простить. – Я сокрушенно вздохнула. – Иди. Я в надежных руках.

Эскал обернулся к Ноэми. Та кивнула, как бы говоря, что позаботится обо мне. Боюсь представить, какая катастрофа разразится, изыщи наши недруги способ переманить Ноэми на свою сторону. Ведь ей известны все наши тайны.

– До завтра, – сочувственно кивнул брат. – Надеюсь увидеть тебя утром с улыбкой.

– Непременно захвачу ее, раз ты настаиваешь.

– Отлично. А то я истосковался по прежней Аннике.

Я изобразила на лице фальшиво-бодрую гримасу. Из головы не шли слова, сказанные накануне Эскалом: «Ты всегда можешь на меня положиться».

Леннокс

Меня разбудила Колючка. Вернувшись с охоты, она ткнулась носом мне в ухо и засопела.

– Совсем не вовремя, – буркнул я. – У меня трудный день. Надо хорошенько выспаться.

Колючка протяжно вздохнула.

– Ладно, твоя взяла. – Я почесал ей подбородок, сдул упавшую мне на глаза прядь. – Все равно пора вставать. Если повезет, скоро мы заживем по-другому. Уберемся наконец отсюда, – шепнул я то, о чем боялся даже помыслить про себя. – Если повезет, слава обо мне прогремит на всю страну. Но! Для этого надо хорошенько подготовиться.