Тысяча жизней подряд

Почему-то от этого моя собственная боль стала терпимее. Я была не первым и не последним человеком, который любил и не получал взаимности в ответ. Я справлюсь с этим, даже если после не смогу уже ничего почувствовать. Главное – не забывать, что в моей нынешней жизни Седрик любил меня. Я допила свое шампанское, хватаясь за эту мысль, как за спасательный круг. Но когда Клэр взяла Седрика за руку и потащила на танцпол, где они слились в объятии, моему самообладанию пришел конец. Стиснув зубы, я на секунду закрыла глаза. Когда я снова открыла их, какая-то женщина по другую сторону бара обернулась, и я узнала лицо Селины. Она, казалось, не заметила меня, что, несомненно, было большой удачей, но я была абсолютно уверена, что колдунья оказалась здесь не случайно. Мне нужно было попытаться хоть мельком взглянуть на мужчину, который был рядом с ней.

– Дело в том, что он и Клэр… – начал было Рафик.

– Пожалуйста, не надо, – хрипло сказала я и тут же разозлилась на эту эмоциональную реакцию. – Меня это не интересует. – Я заставила себя улыбнуться. – Меня волновала только Арвин. Поэтому я здесь.

– Конечно. Извини, – без тени улыбки сказал Рафик. – Я не хотел вмешиваться. Хочешь, я провожу тебя домой?

Может, рассказать ему все? Но тогда он посвятит в мою тайну Седрика, а что будет потом, никто из нас не знал и знать не мог. Нам нельзя было ничего менять, и мне совсем не хотелось, чтобы из-за меня Рафик попал в беду. Мне придется пройти через это в одиночку. Я хотела посмотреть на этих двоих, хотя бы мельком. Только чтобы убедиться. Что, если этим мужчиной был Лазарь? Первая мировая война закончилась всего три года назад. Наверняка он нашел там достаточно душ, чтобы теперь не нуждаться в пище. Дрожь пробежала у меня по спине. Почему я не взяла с собой свой смартфон? Тогда я бы могла их сфотографировать.

– Оставайся здесь. Ты ведь только что пришел. Наш водитель ждет снаружи.

Селина поставила свой бокал и отвернулась. Мужчина положил ей руку на спину, и они собрались выйти из бара. Я протиснулась между едва одетыми женщинами и мужчинами в смокингах, стараясь не выпускать парочку из виду. Так я оказалась в фойе отеля. Слуга распахнул перед ними стеклянную дверь, ведущую на улицу. Через стекло было видно, что мужчина и женщина свернули налево.

Несмотря на поздний час, Вандомская площадь[35] кишела людьми. Если я прослежу за Селиной и ее спутником, эти двое вряд ли меня заметят. Совсем немного, поклялась я себе. Потом я вернусь. Мне ни в коем случае нельзя было подвергать опасности свое тогдашнее «я».

Тротуар встретил меня порывом холодного ветра. Какое-то мгновение я размышляла, не вернуться ли мне в отель за жакетом, но тогда я точно упустила бы этих двоих. И я медленно направилась следом за парочкой, игнорируя взгляды встречных людей, закутанных в теплые куртки и пальто. Они повернули налево, и я пошла дальше. Может, они уже остановятся перед какой-нибудь витриной, чтобы я могла разглядеть хотя бы профиль этого мужчины? Еще двести метров, поклялась я себе в очередной раз, и я вернусь. Они свернули в очередной переулок. Из какого-то кафе доносилась тихая музыка. Людей здесь почти не было. Несколько конных экипажей и повозок примостились на краю дороги. Внезапно звуки словно искривились, и музыка зазвучала искаженно. Дома по обе стороны дороги стали едва различимы. Из стыков булыжника на мостовой под моими ногами выползал белый туман. Куда подевались все остальные прохожие? Я оглянулась. Почему я вдруг оказалась одна? Я развернулась и побежала назад, в том направлении, откуда пришла. Становилось все холоднее и холоднее. А потом я учуяла их. От запаха гнили и тления меня тут же затошнило. Желчь поднялась по пищеводу, и я почувствовала ее горький вкус. Я отшатнулась назад и услышала, как слева от меня кто-то рассмеялся. Как же я была глупа. Это ловушка. Ловушка, которую Селина устроила специально для меня. Как она это сделала? Все дело в фотографии. Она привела меня сюда. Я находилась под защитой пятерых Просветленных. Знала, на что способна Селина, и все равно отправилась следом за ней в темноте по улицам Парижа. Если теперь Лазарь отнимет мою душу, следовало признать, что я и не заслужила ничего другого. Но просто вернуться в Олдерни прямо сейчас я уже не могла. Я ни в коем случае не отдам мое прежнее «я» Селине и Лазарю без боя. Теперь я знала, что даже Селина не придерживалась правила Кодекса никогда не менять прошлое. Именно этим она и занималась прямо сейчас. Если Лазарь получит мою душу сегодня, в будущем меня уже не будет.