Тысячекрылый журавль

Юкико не так уж много рассказывала об отце, но и из того, что она говорила, Кикудзи понял, как ее любят дома. Отец, должно быть, привязан к ней больше, чем к остальным детям – всего их четверо, – и возлагает на Юкико особые надежды. Юкико… В ней и сейчас есть нечто от маленькой девочки – такой очаровательной, с сияющим лицом и лучистыми глазами…

4

Когда они вернулись из ресторана в гостиницу, Юкико позвонила матери.

– Мама почему-то беспокоится, спрашивает, все ли в порядке. Вы с ней не поговорите?

– Да нет, пожалуй… Передай ей сердечный привет…

Кикудзи почему-то не хотелось говорить с ее матерью.

– И мама тоже, – Юкико повернулась к нему, – передает вам привет и желает всего наилучшего.

Телефон стоял в номере. Отсюда Юкико и позвонила. Значит, она не собирается украдкой жаловаться матери. Впрочем, Кикудзи этого и не думал.

И все-таки госпожа Инамура, видно, почувствовала женской интуицией, что не все ладно у ее дочери.

Кикудзи понятия не имел, как ведут себя счастливые жены на второй день свадебного путешествия. Звонят они матерям или не звонят? Может быть, такой звонок – явление столь необычное, что мать невольно забеспокоилась. Да, скорее всего девушка, только что ставшая женщиной, не станет звонить родителям – из чувства стыдливости.

В пятом часу появились три маленьких американских военных корабля. Далекая легкая облачность над районом Адзиро рассеялась, море застыло в вечернем мареве, оно стало ленивым и сонным, как в весенний вечер. Корабли скользили тихо. Что несли они в своем чреве? Может быть, яростное вожделение?.. Может быть… Но выглядели они мирно, словно игрушечные.

– Смотри, и правда военные корабли являются сюда на прогулку!

– Я же говорила! Утром, когда я встала, ушли вчерашние, – сказала Юкико. – Я долго смотрела им вслед от нечего делать…

– Часа два прождала, пока я проснулся?

– Наверно, больше. Во всяком случае, мне показалось, что больше. Так странно и так чудесно все было. Я – и вдруг здесь, с вами! Я ждала – вот вы наконец проснетесь, и мы будем говорить, говорить…

– О чем?

– Да так, ни о чем…

Корабли шли с зажженными огнями, хотя еще было достаточно светло.

– Знаете, – сказала Юкико, – интересно, что вы обо мне думаете. Например, как вы считаете, почему я вышла за вас замуж… Об этом мне тоже хотелось поговорить.

– «Как вы считаете…» Очень странно ты об этом говоришь…

– Конечно, странно! И все равно интересно. Любопытно, что думает мужчина о девушке, которая в конце концов становится его женой. Мне приятно думать об этом. Только я не понимаю, почему вы считали меня недосягаемой?..

– У тебя те же самые духи, что и в прошлом году, когда ты приходила ко мне в гости?

– Да.

– Вот именно в тот день я и подумал о тебе как о недосягаемой!

– Да-а?.. Наверно, из-за духов. Они вам не нравятся?

– Как раз наоборот! Тогда… на следующий день я пошел в чайный павильон. Мне казалось, там стоит запах твоих духов…

Юкико удивленно на него взглянула.

– Понимаешь, – продолжал Кикудзи, – я пришел туда и неожиданно подумал, что должен от тебя отказаться… Ты стала для меня вдруг абсолютно недосягаемой.

– Не говорите так, мне это больно. То есть, можно, конечно, об этом говорить, но не мне… Пусть эти слова будут для других, если вы кому-нибудь будете обо мне рассказывать… Я все понимаю, но… Сегодня мне хочется слышать слова, предназначенные для меня одной.

– Ну, как бы сказать по-другому… Вы были моей мечтой…

– Мечтой?..

– Да! Ведь мечта – это всего только мечта. Она недостижима. И я примирился с этим – с недостижимостью.

– Мечта… Это слово меня поразило… Все так и есть. Я тоже должна была примириться с действительностью… тогда… Наверно, я тоже мечтала о вас… Но именно эти слова – мечта, примирение, – они не приходили мне в голову.

– Видите ли, наверно, такие слова принадлежат к лексикону грешников, а вы…

– Да ну вас! Опять вы говорите о других!

– Нет, не о других.

– Ну, пожалуйста, не надо! Впрочем, я и сама думала, что смогла бы полюбить даже женатого мужчину, – сказала Юкико, сверкнув глазами. – Правда, правда! Но то, о чем можно только мечтать, страшно. И не будем больше об этом, ладно?

– Хорошо. А ночью сегодня я испытал такое необычное чувство. Я думал, не только Юкико сама, но даже аромат ее духов отныне принадлежит мне…

– ?

– И все равно – вы моя мечта. Вечная…

– Ну да, а вдруг скоро разочаруетесь!

– Никогда и ни за что!

Кикудзи сказал это с полной уверенностью, потому что испытывал глубочайшую благодарность к Юкико.

Юкико, кажется, чуточку испугалась, но тут же произнесла с необыкновенной силой:

– И я никогда и ни за что в вас не разочаруюсь! Клянусь!

Однако сколько времени осталось до разочарования Юкико? Часов пять-шесть, не более. И если она даже не разочаруется, а всего-навсего преисполнится сомнением, не наступит ли разочарование для него, Кикудзи? Глубокого, ледяного разочарования в самом себе?..