Тысячелетие

Шерман изумился, точно непогрешимый Папа Римский, поставивший на ипподроме не на ту лошадь. Низменная часть меня злорадно ухмыльнулась: быть может, послание Шермана не включало в себя такую реплику?

--Зови меня Моисеем,-- сказал он.

Итак, окно "Б". Решение, как и многие другие решения в нашей неформальной организации, было принято в виде консенсуса.

В двадцатом веке существовало государство под названием Китайская Народная Республика. Там царила диктатура пролетариата-- более пошлого словосочетания мне не доводилось встречать ни в одном из двух миров,-- и решения там принимались в процессе критики/самокритики, диалектического анализа и прочих ученых словечек. Полученный в результате ответ теоретически выражал волю масс. На самом же деле Политически Правильный ответ всегда принадлежал Председателю, кто бы им ни был в данный момент.

Еще в начале моей карьеры в проекте Ворот я заметила, что, формально или неформально, дела у нас вершатся по какому-то определенному образцу. Я не поленилась углубиться в вопрос. Если сложить мои тогдашние выводы с информацией о КНР двадцатого века, можно сформулировать эффективный метод достижения консенсуса: пускайте окружающим пыль в глаза до тех пор, пока они не решат, что вы правы.

Вот я и напылила. Мне даже не пришлось говорить о своем категорическом нежелании идти в окно "В". Просто когда пыль улеглась, как-то само собой оказалось, что наилучший вариант-это окно "Б".

Должна признать, мне немало помогла молчаливая поддержка Шермана. И, разумеется, я понимала: если и теперь вылазка будет безрезультатной, то альтернативы окну "В" больше не останется. Но, как любят говорить путешественники во времени, завтра само о себе позаботится.

Понедельник, 12-е декабря, Оклендский международный аэропорт.

Я уже была здесь в этот день с восьми до девяти утра, но для меня с тех пор прошло двое суток. Не забыть бы, что для Смита прошло всего пять часов. Он наверняка меня узнает, если у него есть хоть какая-то память на лица. Мое лицо и фигуру не так-то легко забыть.

Ворота выкинули меня в одном из укромных уголков центрального здания аэропорта. Я поначалу возражала против такой высадки, не очень-то веря в способность операторов рекалибровать Ворота настолько точно. Но в конце концов махнула рукой: пускай решает Лоренс, на то он и эксперт. Порой приходится полагаться на мнение экспертов. Да и повод показался мне слишком мелким, чтобы применять тактику достижения "консенсуса".

На сей раз Лоренс не подвел. Я очутилась в шести дюймах от запланированного места высадки. И Ворота действительно появились бесшумно, как Лоренс и обещал. Я быстро огляделась кругом, чтобы удостовериться в отсутствии зрителей, и двинулась по коридору к залу, выделенному для закрытых совещаний сотрудников Национального комитета по безопасности перевозок.

Мне пришлось пройти через зал ожидания, битком набитый народом. Завтра-послезавтра толчея здесь будет еще больше. Ведь празднование Рождества, продолжающееся у двадцатников чуть ли не целый декабрь, было в самом разгаре. В зале стояла большая елка, увешанная лампочками, на стенах висели всевозможные украшения. Рождество-- время мотовства, путешествий и пьянок. Когда-то его праздновали в честь рождения Иисуса Христа, но к 80-м годам двадцатого века о Христе как-то подзабыли и его место занял новый идол в красном халате и с фальшивой бородой.

Народ кругом хранил приличествующую обстоятельствам мрачность. Особенно угрюмые лица были в толпе, окружившей будку, где оформляли страховку. Во всем здании не нашлось бы сейчас ни одного человека, который не думал бы о недавней воздушной катастрофе. Многие решили приобрести страховочные полисы, хотя на самом деле эти бумажки ни от чего не страховали, а были чем-то вроде пари между вами и крупной компанией. Ставкой служила ваша жизнь, и чтобы выиграть пари, вы должны были умереть. Не исключено, впрочем, что я воспринимала бы игру с полисами иначе, будь у меня наследники.

Пробраться на совещание оказалось легче легкого. Я прошла через серию дверей с табличками: "Вход только для персонала", а у последней двери пообщалась немножко с охранником, в чьи обязанности входило не пускать в зал прессу и прочих любопытствующих. Но меня щедро снабдили удостоверениями, форма на мне была подходящая, и я выучила все имена, какие только годились в качестве пароля. Мы тщательно просканировали ход расследования и установили, кто из его участников обладает достаточной властью для пренебрежения правилами. Поэтому, просияв охраннику фирменным значком и восемнадцатью превосходными зубами, я небрежно уронила, что меня ожидает мистер Смит,-- и проникла в зал.

Через несколько минут я из него вышла.

Мое симпатичное платьице, правда, намокло от кофе, но я была довольна собой. Даже Лорел и Харди* не смогли бы сыграть это лучше. Самое виртуозное падение на задницу в истории человечества! Поднос полетел точно в цель, так что пленку с "боинга" в ближайшее время никому прослушать не удастся.

________________________