Тысячелетие

Я все еще глазел на нее, когда почувствовал толчок. Вцепившись одной рукой в резиновый поручень, другой я схватил ее за локоть. Молнией мелькнула сумасшедшая мысль: землетрясение! Я оглянулся и понял, что эскалатор остановился.

--Думаю, нам лучше познакомиться,-- сказала она.-- Не исключено, что мы застряли здесь на несколько часов.

Я рассмеялся.

--У вас есть передо мной преимущество,-- сказал я.-- Вы мое имя знаете, а мне ваше никак не удается услышать.

--Меня зовут Луиза Бал...-- Она закашлялась, держа в свободной руке сигарету.-- Луиза Болл.-- И посмотрела мне в глаза с неуверенной полуулыбкой, будто проверяя, устраивает ли меня ее имя. Что ж, Луиз я на своем веку встречал не так уж много, но это лучше, чем Люси, или Лори, или еще какое-нибудь жеманное имечко, какими награждают в наши дни мамаши своих дочерей.

Я улыбнулся ей в ответ, и она просияла такой улыбкой-- хоть свечи от нее зажигай. Я заметил, что по-прежнему держу ее за руку, и разжал ладонь.

--Вы, часом, не родственница рыжеволосой звезды?

Она взглянула на меня с недоумением, как если бы я упомянул какую-то знаменитость из древней истории. Потом до нее дошло. Почти мгновенно-- но я все-таки успел удивиться тому, что она не сразу поняла мой намек на "Я люблю Люси"*. С такой-то фамилией ей уже все уши должны были прожужжать аналогичным вопросом остроумные парни вроде меня.

________________________

*Американский телесериал, в котором играла и была продюсером Люсиль Болл.

________________________

--Нет, не родственница. Надеюсь, вы не очень расстроились. Со мной вечно приключаются разные нелепые истории.

Мне казалось, мы все еще разговариваем о Люсиль Болл, и я не сразу врубился, что она имеет в виду пролитый мне на колени кофе. Да это же сущий пустяк по сравнению с привилегией стоять вместе с ней на эскалаторе!

--Не берите в голову.

Народ внизу зашевелился, и мы тоже стали спускаться по неудобным крутым ступеням.

Я перебирал в уме и отвергал одну реплику за другой. Давно уже ни одна женщина не привлекала меня так сильно. Мне хотелось говорить с ней. Мне хотелось танцевать с ней всю ночь напролет, кружить ее в воздухе на руках, смеяться и плакать вместе с ней, говорить ей блестящие, остроумные и веселые вещи. О'кей, я непрочь был переспать с ней тоже. Но чтобы добиться всего этого, мне нужно было очаровать ее, сразить наповал одной из тех искрометных реплик, какими с легкостью сыплют герои пошлых кинокомедий.

--Вы живете где-то неподалеку?-- спросил я. Блистательный вариант начальной фразы за номером 192. У меня их миллион.

--Да. В Менло-парке.

--Я там никогда не бывал. Да и вообще в Окленде был всего пару раз, в основном не вылезая из аэропорта.-- Покажите мне город, пожалуйста! Но я не мог выдавить из себя эту фразу. Мы стояли на тротуаре, а мимо, свивая водовороты, мчался шумный людской поток. Нам приходилось почти кричать, чтобы расслышать друг друга.

--Это на полуострове, через Сан-Францисский залив. Я езжу на работу подземкой.

--Вы имеете в виду ССЗЗ?

И опять заминка. Луиза смотрела на меня с отсутствующим выражением, точно в голове у нее перематывалась магнитная компьютерная лента, а потом-- щелк!

--Да, конечно. Скоростная сеть зоны залива.

Над нами начала сгущаться неловкая тишина. У меня появилось мрачное предчувствие, что еще немного-- и Луиза исчезнет, если Кэри Грант не подоспеет мне на выручку с потрясной репликой.

--Так вы, наверное, хорошо знаете восточный берег залива?

--Да, а что?

--Я думал, может, там найдется какой-нибудь приличный ресторанчик. Надоели аэропортовские забегаловки.

--Мне говорили, хорошие рестораны есть на площади Джека Лондона.

Она стояла, глядела на меня и улыбалась. Я снова замялся: честно говоря, я не очень уверенно чувствую себя с малознакомыми людьми, если общаюсь с ними не по работе. Но она явно никуда не спешила, так какого черта!

--Быть может, вы поужинаете со мной?

--Я думала, вы никогда не спросите.

Ее улыбка была лучше амфетамина и хуже героина. Я хочу сказать: минуту назад я чувствовал себя раздавленным слоновьей ногой, и вдруг-- бодрость в теле необыкновенная, словно мне опять двадцать лет и я только что встал с постели после долгого освежающего сна.

И в то же время эта эйфория меня немного тревожила: к наркотикам, как известно, привыкают. Мы подошли под моросящим дождиком к автостоянке-- я тараторил всю дорогу, как заведенный,-- и тут я вспомнил, что у меня есть машина на стоянке Герца. Я поведал об этом Луизе, она посмотрела на небо. Дождик, похоже, грозил усилиться.

--Поедемте на моей,-- сказала она.-- А потом я вас отвезу.

Мысль показалась мне разумной-- пока я не увидел машину Луизы.

Ни фига себе, тачка! Я выпялился на нее, потом на Луизу. Леди смотрела на меня с безмятежной улыбкой, поэтому я снова переключился на машину.

Не знаю даже, какой марки, но машина была итальянская, не больше восемнадцати дюймов в высоту и около тридцати футов в длину, выглядела выпущенной лет эдак через двадцать-тридцать и, казалось, делала шестьдесят миль в час, не трогаясь с места. Стоит такая штучка, как я прикинул, штук 80-90.