Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

В результате Крымского похода 1521 г. Московское государство стало на пороге уничтожения своей неокрепшей самостоятельности. Поражение отбросило Северную Русь на столетие назад, монголо-татарское иго (в крымском издании) было фактически восстановлено. К ритуальным церемониям зависимости присовокуплялись обязательства отнюдь не ритуального характера: признание великого князя данником, отказ от претензий на Казань и Астрахань и т.д.

Но, видно, кто-то там НАВЕРХУ в очередной раз смилостивился над Московской Русью, ибо в следующем году хан Магмет-Гирей был убит в нечаянной стычке с ногайскими татарами. Началась очередная татарская междоусобица.

Правда, брат убитого, Сайдат-Гирей, начал требовать неукоснительного выполнения договора 1521 г., и для начала потребовал дань (надо думать, сверхнормативную) в 60 тысяч алтын (или 1800 рублей).

Послу, отправленному в Крым, был дан наказ (цитата по С. Соловьеву): «В пошлину никому ничего ни под каким видом не давать, кроме того, что послано к хану в подарках или что посол от себя кому даст за его добро, а не в пошлину.

В пошлину ни под каким видом ни царю, ни царевичам, ни князьям, ни царевым людям никак ничего не давать. Если бросят перед послом батог и станут просить пошлины у батога — не давать, а идти прямо к царю через батог; если у дверей царевых станут просить пошлины — и тут ничего не давать; пусть посол всякий позор над собою вытерпит, а в пошлину ничего не должен дать. Не напишется царь в шертной грамоте братом великому князю, то грамоты не брать; не писать в договорную грамоту, чтоб быть заодно с царем на Астрахань и ногаев; ведь написано, что быть на всех недругов заодно — и довольно. Если царь потребует, чтоб великий князь помирился с казанским царем Саипом, то говорить: помириться нельзя, во-первых, потому, что Саип стал царем без ведома великого князя; во-вторых, потому, что посла московского и торговых людей велел убить, чего ни в одном государстве не ведется: и рати между государями ходят, а послов и гостей не убивают».

Великому князю Василию пришлось наскоро завершать успешную войну с литовцами и перебрасывать войска на юг и юго-восток. Впрочем, решить «казанский», а уж тем более «крымский» вопрос не удалось. Москва организовала три похода на Казань (1523, 1530,1545), стараясь вернуть утерянные позиции, но тщетно. Особенно поражает своим разгильдяйством поход 1530 г., когда обоз с оружием (включая личное) двинулся к Казани одним путем (?!), а фактически безоружное войско другим (?!). Узнав об этом, татары захватили обоз, а московских ратников перебили. Поход провалился, не успев начаться.

В 1539 г. московским боярам (при малолетнем Иване IV Грозном) пришлось заключить новый договор с татарами — на условиях, близких к условиям договора 1521 г. Тем не менее даже благоприятный договор 1539 г. крымцы сочли скромным — и в 1541 г. крымский (бывший казанский) хан Саиб-Гирей двинулся на Московскую Русь. На сей раз он прихватил с собой турецкую артиллерию — за неимением своей собственной. Московские войска в очередной раз стали на Оке и с трудом, но отбились от Саиб-Гирея. Преследовать татар не стали.

Развить успех 1541 г. не удалось — поход в 1545 г. на союзницу Крыма, Казань, бесславно провалился. Разозленный упорством московитов, хан Саиб-Гирей приказал схватить одного из членов московской дипломатической миссии, подьячего Ляпуна, и «нос и уши зашивал и, обнажа, по базару водил». Московские дипломаты обиду проглотили…

Почетное право решить многовековой «татарский» вопрос (включая «крымский» и «казанский») перешло к новому правителю Московской Руси — великому князю Ивану IV.

* * *