Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

Несмотря на то что численность половецких родов уступала общей численности русичей в тот период (по оценкам — около 300—400 тысяч кипчаков соседствовали с приблизительно 2 миллионами русичей), в поход отправлялось практически все мужское население той или иной орды (или группы орд). Русь же могла выставить хоть и профессиональную, но немногочисленную (сравнительно с половцами) дружину — как правило, того князя, на чьи земли следовал набег. Таким образом половцам почти всегда удавалось достичь численного преимущества над врагом.

Основными элементами боевого порядка половцев были лава (боевая линия, цепочка без равнения) и колонна. Все войско делилось на четыре части — авангард, правое и левое крылья и центр, состоявший из тяжело вооруженной конницы. Бой половцы начинали с осыпания противника стрелами (традиционный прием — скачка по кругу вокруг войска противника, с непрерывным обстрелом его), а в момент решающей атаки половцы строились в колонну.

Излюбленным тактическим приемом половцев (да и других степняков) было притворное отступление с целью заманить в засаду с целью разгромить неожиданным ударом в подходящем месте, предварительно окружив.

Умели половцы также форсировать водные преграды, причем не только в составе воинских подразделений, но и целыми ордами, включая стада и кибитки. Переправу своих жилищ они, согласно сообщению современников, осуществляли следующим образом: сшивали десяток конских шкур, обшивали по краю одним ремнем и, подтянув края, спускали на воду. Затем на этот плот грузили повозку, после чего привязывали такой ковчег к конским хвостам и плыли на другой берег. Использовали они также такое индивидуальное переправочное средство, как кожаный мешок, набитый сухой травой, который также привязывался к конскому хвосту.

Кочевое скотоводство кипчаков позволяло вести только очень скудный образ жизни, поэтому крайне важным источником доходов для половцев служили набеги на соседей, грабежи сел и городов, угон скота и невольников. Как и для любых кочевников, для них состояние войны ради добычи было столь же естественным, как и кочевание по степи. Кипчаки в совершенстве владели способом облавы на людей. По словам современника, они «передвигаются столь быстро, что за одну ночь и за один день покрывают путь в шесть или семь, или восемь дней перехода… Когда они поворачивают обратно, вот тогда-то и захватывают добычу, угоняют людей в плен и вообще берут все, что могут добыть». (Этот прием у половцев унаследуют крымские татары, что, впрочем, и неудивительно, так как кипчаки приняли самое активное участие в их этногенезе.) С начала мая и до конца осени половцы начинали охоту за пленными. Ипатьевская летопись так передает слова Владимира Мономаха о половецких набегах: «…на весну начнеть смердъ тотъ орати лошадью тою, и приехавъ Половчинъ оударить смерда стрелою. И поиметь лошадьку и жону его и дети его, и гумно его зажжеть».

Словом, русские князья столкнулись с весьма опасным противником. Надо сказать, что очень долго они не могли подобрать к половцам «ключик». Лишь преодолев внутренние противоречия и объединив силы, южнорусские князья смогли одолеть врага — нанося частые удары по их кочевьям. Как правило, походы на кочевья начинались в конце зимы — начале весны, когда половецкие кони отощали от скудного подножного корма (в то время как кони русских дружинников получали полные меры овса), а в стадах кочевников начинался отел, что делало кипчаков маломаневренными.

Но это будет позже, лет так через сорок после первого боевого столкновения. В ту ж пору надо было решать «половецкий вопрос» — и поскорее. И Всеволод Ярославич решил этот вопрос по-своему.

Будучи вдов, он взял в жены дочь половецкого хана, в крещении названную Анной. Случилось это около 1069 г.

О половецкой жене Всеволода Ярославича практически ничего не известно. Историки предполагают, что она была родом из «донецких» половцев, что кочевали на Северском Донце. Брак был явно по расчету — Владимир Мономах в своем «Поучении» упоминает, что уже в зимних походах 1077—1078 гг. на полоцких мятежных князей участвовали и половцы. Следующей (1078—1079) зимой Владимир Мономах отбил половецкий набег на Стародуб вместе с черниговцами и… половцами. В этом походе Владимир Мономах захватил в плен двух половецких ханов — Асадука и Саука.

В 1084 г. Владимир Мономах снова отбивает очередной половецкий набег и почти сразу же вместе с черниговцами и половцами (надо думать, со «своими» половцами) идет на Минск, где нападавшие не оставили, по словам самого Владимира Мономаха, «ни челядинки, ни скотинки». Описывая поход 1084 г., Владимир Мономах называет «своих» половцев «читиевичами». Очевидно, родовым вождем этих половцев был некий хан Читий — отсюда и название. И вероятней всего, новоиспеченная русская княгиня Анна была родственницей (сестрой или дочерью) упомянутого Чития.

Где-то в 1070 г. от этого брака родился «новый русский» — Ростислав Всеволодович. Он имел горячий, буйный нрав. Киево-Печерский патерик в житии чудотворца Григория рассказывает следующее: