Тысячелетия, погребенные пустыней

От предположения, что это портреты умерших, скоро пришлось отказаться, так как находки в других местах показали, что, несмотря на высокую реалистичность, скульптуры эти в общем-то однотипны и лишены сколько-нибудь существенных индивидуальных черт. Правда, осталась в стиле вторая часть предположения — изображали все-таки умерших, но не портретно, а в образе божеств-покровителей. Это вполне подтверждалось аналогичными примерами из других, порой весьма отдаленных от Средней Азии районов. В торжественно сидящей женской фигуре угадывалась Анахита, в мужской, и особенно в изображениях всадников, — другое популярное хорезмийское божество — Сиявуш. О нем мы расскажем ниже.

Формы оссуариев с течением времени менялись. Позднее, в эпоху Топрак-калы (о ней рассказано в следующей главе), оссуарии со статуями встречаются реже. Их заменяют глиняные или каменные костехранилища в виде ящика, саркофага. А еще позднее они уже совершенно однотипны — прямоугольнгле ящики на ножках с четырехскатной крышкой.

Однако у исследователей, в том числе и археологов, появились и постепенно умножались данные о том, что по крайней мере на ранних этапах сложения зороастрийского религиозного учения, в некоторых районах существовал и другой погребальный обряд. Археологи находили иногда вместе с погребальными сосудами угольки и обломки обожженных человеческих костей, а то и погребения, показывавшие совершенно ясно на обряд трупосожжения. Обратились снова к Авесте, на некоторые труднообъяснимые места которой ученые указали уже давно. Во-первых, термин «дахма» (башня для выставления трупов), часто встречающийся в Авесте, оказывается, обозначал первоначально «место сожжения». Во-вторых, в священной книге рассказывалось о некой стране Чахра, в которой производится трупосожжение. Вызывало удивление то, что, резко осуждая этот обряд, Авеста все же относила страну Чахра к числу областей истинного, праведного зороастризма.

В 1957 г. — последнем году раскопок Кой-Крылган-калы — Хорезмская экспедиция начала широкие работы на восточных окраинах Хорезма, в районах расселения уже упоминавшихся нами сако-массагетских племен. И здесь неожиданно для всех был найден еще один ключ к Кой-Крылган-кале. Хорезмийцы (я имею в виду археологов) открыли на древних протоках Сыр-Дарьи десятки новых интереснейших археологических памятников. Важное место среди них занимали погребальные постройки. Это были и рядовые курганы различных типов и грандиозные мавзолеи племенных вождей с замечательными находками: великолепной керамикой, оружием, деталями конской сбруи и украшениями, художественно выполненными из бронзы и золота. Именно среди погребальных сооружений и были найдены очень близкие Кой-Крылган-кале по принципу планировки.

Крест, вписанный в круг или квадрат, крест, образованный либо пересечением помещений, либо пересечением стен, — этот планировочный принцип лежит в основе многих сыр-дарьинских погребальных построек. Если всмотреться в план центрального здания, то и здесь ясно виден крест, образованный пересечением двух осевых помещений, крест не простой, как во многих сыр-дарьинских гробницах, а усложненный введением в планировку дополнительных помещений.

Крестообразное построение погребальных сооружений не было вызвано какой-либо практической необходимостью. Дело заключалось в символе креста и круга (или колеса), олицетворявших у многих народов солнце, Солнечное же божество было главным у сако-массагетских племен, к числу которых, как уже упоминалось, принадлежали и древние хорезмийцы. Так предположение о погребальном назначении центрального здания получило новое подтверждение.

У сыр-дарьинских сако-массагетских племен существовало несколько разных обрядов захоронения, сводившихся к двум основным: сожжению умерших и их погребению в земле. Для каждого из племен был характерен особый обряд. Менялись обряды и со временем. Ритуал сжигания умерших прослежен здесь еще с бронзового века; существовал он в разных вариантах очень долго. Для погребения знатных людей сооружались мавзолеи, по своим размерам немного уступавшие центральному зданию Кой-Крылган-калы. Об огне, бушевавшем внутри этих построек в момент сожжения умершего, говорят открываемые археологами мощные слои пожарищ, куски шлака и ошлакованных сырцовых кирпичей, рухнувшие во время пожара перекрытия.

Если мы вернемся сейчас к Кой-Крылган-кале и еще раз посмотрим на следы большого пожарища на центральной площадке, то, конечно, на память придут мавзолеи Сыр-Дарьи. Был ли этот пожар случайным (возможно связанным с осадой и взятием Кой-Крылган-калы) или, если так можно сказать, преднамеренно «запланированным»?