Тысячелетнее младенчество

– Саша, подожди! – Одоевский подошел к ним с каким-то искаженным лицом. – У меня есть весть столь страшная, что я не стал всем объявлять… А только вам сначала…

Грибоедов подходит к Одоевскому вплотную, близоруко щурясь и как бы по-отечески говоря: «Тебе бы, юноша, давно следует отдыхать…»

Рылеев разводит руки от удивления:

– Какое совпадение – как предначертание! И у тебя весть?..

Одоевский горячо и быстро выпалил:

– Средь бала Голицын мне шепнул, что Александр намерен до зимы всех нас перехватать, и уже приняты меры!.. Я танцевать боле не смог – играл, бродил среди веселых и счастливых… Не мог такое от себя Валериан сказать!..

– Вот она, разгадка… – Рылеев слегка побледнел и прикрыл глаза.

Грибоедов молчал, тяжело дыша, потом вдруг рассмеялся – напряженно, неестественно.

– Что же, князь? Прочел по физиономии царя, поверил сразу большой грозе? Мой бедный корнет… Но чего-то такого следовало ожидать! Это носилось в воздухе – наша пряная беспечность и болтовня по ветру свежему…

– Пестель к нам зачастил… не привел ли он хвоста? Юг… Туда летят все мысли. – Рылеев подает знак Грибоедову…

Одоевский взмолился:

– Устал, еле стою… Завтра обсудим не спеша, на свежую голову.

* * *

Оставшись одни и усевшись на диване, Рылеев и Грибоедов долго молчали. Оба хорошо понимали, что весть от Валериана Голицына крайне важна и какими наивными были их рассуждения, пропахшие вчерашним днем.

– А ведь это, Атя, правда… Венценосный скоморох проснулся и всех собак на нас натравит. Как не надеяться тут на Ермолова?!

В ответ Рылеев только головой покачал. Потом бессильно развел руками:

– Нам стали привычны и милы простые посиделки, клуб репетиловых! Трубецкой – главный ниспровергатель монархии, но и главный наш любитель поболтать. И это устраивает многих… Мы столь разные – соединить нас может только действие! И только действие спасет – и нашу республику, и нас самих!

– Страшная весть! Голицыну нельзя не верить, у нас нет и полугода… Царь и его сатрапы решили нас опередить – о, как понимаю их!

– Саша, есть весть не менее страшная… Я задержался тоже по причине новостей! Теперь ты сможешь оценить их важность и пророческое совпадение. – Рылеев откинулся на диване, смотря в упор на товарища. – На юге Васильковская управа взбунтовалась против своей Директории! Не хочет подчиниться общему решению о переносе восстания на двадцать шестой год! Муравьёв-Апостол сообщает нам – именно нам с тобой, – что не согласен ждать, что они нанесут удар на смотре в Белой Церкви в конце лета этого года!

– Как?.. Ты молчал?! Впрочем, я понимаю… Там Трубецкой, а здесь двойники-последователи… И Пестель давит тяжелой «Русской правдой», точным расчетом – хочет действовать наверняка, не уступив ни пяди своих идей… Но какие силы у васильковцев?! Впрочем, что это я… Чтобы убить царя, полков не надобно!

– Да, Сергей хочет действовать сам. Уверяет, что ныне пик активности и недовольства всюду, и при удаче в Белой Церкви его поддержат тысячи!

Грибоедов восхищенно поднимает голову и улыбается таинственной улыбкой:

– Неужели провидение на нашей стороне, оно протягивает нам руку, чтобы опередить карательные меры? Как всё сошлось! Мне непременно надо ехать к ним!.. чтобы убедиться и убедить Пестеля с поляками быть готовыми… Оттуда до Ермолова мне ближе, до херсонских военных поселений, в которых есть солдаты, знакомые по Персии! Какая новость! Дай обниму тебя, наш Атя! (Обнимаются.)

– Когда сможешь выехать? Только никому ничего определенного не сказывай – кроме Муравьёва, с ним говори обо всём! Ни Пестелю, ни Трубецкому тем более – с ними лишь об общей готовности в любой момент!.. Когда же?

– Не промедлю! Ни стихи, ни музыка на ум нейдут! Париж забыт, любовь растаяла… Неужели мы упустим этот шанс – потомки не простят! Великое солнце Республики, лишь краешком диска у горизонта оно… О, как на душе посветлело…

– Есть, Саша, новости и из Москвы… Там объявился крестник твой дуэльный – Якубович – со страшной раною во лбу и страстной местью к Александру. Он хочет убить царя без наших планов, только за то, что вышвырнул его из гвардии на дикую кавказскую войну. Отговорить будет непросто – ты знаешь его характер, – но теперь, может быть, и не нужно… Наоборот, способствовать… Например, на петергофских праздниках в июле… стрелок он великолепный, ты знаешь…

Грибоедов грустно улыбнулся:

– Но и хвастун отменный. Вряд ли он поможет нам. Впрочем, и его выстрел в этой ситуации может пробудить Россию. Скажи ему наедине…

– Итак, три центра восстания – столица, Киев и Кавказ… – Рылеев от восторга говорил с трудом. – Надеюсь, Саша, ты понимаешь, что осечка в одном – гибель для всех. Смерть Александра – общий сигнал… Я дам знать в Васильков, Сергею, что ты едешь. Завтра мы еще свидимся, надеюсь…

Друзья-республиканцы крепко пожимают руки и обнимаются.

* * *