Тысячелетний воин Ярополк

Я же выскочил на улицу, слушая музыку. Сейчас певец тянул на русском языке: «Две тысячи лет война, война без особых причин…». Мне думалось, что показать бы своим родным такую замечательную вещь, как смартфон, сестёр от безделицы за уши бы не смог оторвать. Она же обо всём на свете знает, на любом языке говорит, песни поёт, да ещё и поговорить можно с человеком на большом расстоянии. Вот, уехал купец в Византию, а каждый вечер семье привет шлёт.

И Ждана. Она бы тоже порадовалась.

Я зажмурился, тряхнул головой, отгоняя тёмные мысли, и перешёл с шага на лёгкий бег. Ждана мертва, и жить прошлым не след. Нужно помнить её, но думать о будущем.

Ноги понесли вперёд, не разбирая дороги, всё одно вернусь. Я уже выучил адрес Васькиного склепа, и у добрых людей всегда можно спросить. Гаражи сменились высоченными домами, а я всё бежал и бежал. Лишь через час бега остановился и упёрся ладонями в стену какого-то дома. На глаза навернулись слёзы. И хоть я сам себе твердил, что не любил Ждану, что женился по указке, но в час одиночества неизменно вспоминал о ней.

– Не след думать прошлым, — процедил я сквозь зубы и заставил себя улыбнуться.

От горьких дум отвлёк писк смартфона. Я достал волшебную вещь из кармана и нажал на большую зелёную кнопку. Тотчас же передо мной возник крохотный вояка, а под стеклом проявилась карта города с пульсирующей отметкой.

– Заказ категории омега!

Я прищурился и зашевелил губами. Альфа – это дракон, безумный бог или отряд троллей. Бета – один тролль или отряд мелочи, а также равные им. Гамма – крупная одиночная нечисть, сравни по силе одному или нескольким человекам. Омега – это мелюзга.

– Далеко? – спросил я, и вояка потянулся руками вперёд, словно щупая что-то.

– Это какой отряд на связи? – спросил он, и я понял, что это дух показывает мне живого человека, этого… как его… диспетчера.

– Ярополк.

– «Басилевс?». А где Вась Вась?

– Спит.

– Если навигатор не врёт, то до цели триста метров. Ты совсем рядом. Принимаешь?

Я поглядел на нож, висящий на поясе. Мелочь не тролль, наверное, и ножа хватит.

– Да.

– Хорошо, даю наводку.

Передо мной повисла стрелочка, показывающая в сторону ярко раскрашенных домов. Я вынул из кармана жетон и быстро пошёл по указке. А когда заскочил за поворот, то увидел большую толпу, окружившую широкую лужу грязи. Лужа булькала, истекая из канализационного открытого люка, крышка валялась неподалёку.

– Охотники! ИП «Басилевс!» — закричал я, вспоминая науку Вась Вася. Толпа зашумела и начала передо мной расступаться. – Что происходит?

В двух шагах от грязи стоял полицейский, а при виде меня махнул рукой.

– Здарова. Карочь, там какая-то хрень сидит. На детишек кидается, — пояснил одетый в серую казённую одёжу парень и показал на середину лужи.

Немногословный, однако, парень. Ну так и я здесь не для разговоров. Вытащив нож и поудобнее сжав в правой руке, выставил жетон в левой перед собой и шагнул к грязи.

– Охотники! Сдавайся!

Лужа шевельнулась и из неё показалась грязная старушечья голова с редкими волосами, кривыми зубами и бельмами глаз.

– Тьфу ты, — выругался я, — это же кикимора болотная. Их в лесных топях видимо-невидимо.

– Пусь она к се и валит, — огрызнулся полицейский за моей спиной. – Чё они вааще в город пруца?

Я пожал плечами и брезгливо сморщился, ступив ботинками в лужу. Но та была мелкая, не выше подошвы, и кикимора, скорее всего, в люке сидела.

– Я́сти, — проскулила тварь, приподнялась повыше над грязью и протянула в мою сторону непомерно длинные и сухие, как болотные корни, руки с крючковатыми пальцами. – Мякоса́.

Кикиморы никогда не отличались умом, нападая на всякого, кто оказался рядом с её кочкой или ямой. А дух ли это, зверь или человек – без разницы, главное, чтоб утащить силы были. И человеческий ребёнок в этом смысле самая лакомая добыча — бегает небыстро, сил отбиться нет и ума остеречься не всегда хватает.

Я хотел было податься поближе, но обернулся и кинул полицейскому свой смартфон.

– Засними, — попросил парня и только когда тот выставил чудесное зеркало перед собой, пошёл на тварь.

Хотя снимали сейчас меня много народу. Все достали свои смартфоны и показывали пальцем, галдя на разный лад. Бабы держали детишек, рядом звонко лаял чей-то лохматый пёс, и стоя на скамейках, выглядывала из-за толпы молодёжь.

Я убрал бесполезный жетон и осторожно сделал шаг к кикиморе. Та уподобилась пауку-мизгирю, выползающему из норы на охоту, раскинув сухие-лапы руки в стороны. Ещё шаг, и длиннющая ручонка вытянулась вперёд, ухватив меня за ткань штанов. Тощая-то она тощая, а силы немало. Тонкие сучковатые пальцы разжать сложно.

Но я уже знал повадки этих тварей, и потому просто-напросто перехватил её за запястье и потянул на себя, одновременно с этим отступая. Рука стала удлиняться, как эта… резина, а тварь заверещала и вцепилась второй лапой в край люка. Теперь её нужно тащить, как рака из норы, а рубить не стоит, спрячется, не достанешь.

Народ зашумел, наблюдая за нашим поединком. Я тянул, жилы кикиморы противно хрустели, а сама она истошно верещала.

– Пусти! Пусти! Пусти!