Тысячелетний воин Ярополк

– Топ ха́нтер? Что это? – переспросила лесная дева, слегка нахмурившись.

– Я старюсь новыми словами говорить, к новому миру привыкнуть быстрее. А топ ха́нтер – это лучший охотник в округе, овеянный славой.

– Понятно. А зачем покупать? Я же богиня, что понравилось, просто взять. Пусть жертва будет.

– Нет, ничего мы просто брать не будем, – ответил я, тяжело засопев.

С этой станется убить ради яркого сарафанчика. Глаз да глаз нужен.

– Значит, будем охотиться. Прямо сейчас пойдём, – подскочила с дивана нагая богиня.

– Да какая охота? Я после похода за мясом едва на ногах стою. Живого места нет, как на птице, что в оконце без передыху билась. И тебя одеть надо, а женской одежды нет.

– Я лечить тебя буду, – невозмутимо ответила лесная дева.

– Лечить? – скривился я, а глядя на широко улыбающуюся богиню, потрогал сперва полностью зажившую грудь, а потом плечо, где раньше был здоровенный синяк.

В повисшей тишине стал слышен шорох, и раздавался он снаружи, словно кто-то подслушивал через щёлочку. Я приложил палец к губам, призывая богиню молчать, медленно взял с дивана до сих пор испачканный в крови мусорного монстра меч и бесшумно подкрался к двери, стараясь не наступить в лужу, набежавшую на полу из пробитой бадьи-кулера.

Шорох продолжался, и даже слышалось частое дыхание. Изготовив меч для удара, я со всей силы пнул дверь. Та распахнулась, а к противоположной стене коридора отлетело нечто, громко мякнув.

– Охотники! – прокричал я и сделал несколько шагов вперёд, а потом плюнул на пол.

На бетоне лежала и смотрела на меня, прижав уши, большая рысь, одетая в рваную футболку, подпоясанную обычной бельевой верёвкой. А на шее рыси на шнурке от ботинок висел мой нож.

– У́ти какая прелесть, – раздалось за моей спиной. – Я же говорила, что лесные твари тянутся к тебе. Давай её себе оставим.

– Давай я буду решать, что делать! – вырвалось у меня, а когда повернулся, то на полу лежала уже не кошка, а испуганная девочка, потирающая ушибленный лоб, на котором проявилась большая шишка.

– Я же богиня. Что хочу, то и делаю, – с нотками обиды ответила лесная дева.

– Нихрена́ не знаю! Я здесь князь! – огрызнулся, подхватил девочку за руку и поднял над землёй.

При этом из небольшого мешочка, привязанного к поясу, на пол с глухим стуком упала большая гайка. Такая же, как та, которой швыряли в мусорного монстра и пришибли анчу́тку. В голове начали роиться мысли, пытаясь связать всё положение вещей воедино и продумать будущее. Эти мысли оборвал визгливый крик, раздавшийся со стороны.

– Извращенец! Маньяк! Сейчас полицию вызову!

Я поднял взор на скандальную жену соседа, а потом вытянул в её сторону меч.

– Язык вырву, тварь! Пошла к чёрту!

Женщина вскрикнула и быстро убежала, а я занёс девочку-рысь в гараж и бросил на диван, отчего она ойкнула.

– Что-то много сестрёнок у меня получается, – вырвалось у меня. – Тебе-то что надо?

– Паси́ба казать, – испуганно блестя оранжевыми глазами, ответила оборо́тинка, а потом широко улыбнулась. – А мо́на я десь жить буду?

– И какая мне от тебя польза? – начал закипать я, пристально глядя на девочку. – И кто ты вообще такая?

– Мурка я. Вот, – быстро ответила юная гостья и сняла пояс, который на поверку оказался простенькой самодельной пращей.

Я не успел ничего сказать, как эта маля́вка-рыся́вка быстро вложила гайку в пращу, разок крутанула и выпустила из петли. Тяжёлая железка с треском выбила боковое окно на машине.

– Так! – закричал я и выставил вперёд руку с указательным пальцем, задохнувшись от возмущения. – Отработаешь! И ты тоже!

– Конечно, мой любимый братик, – отозвалась свежеиспечённая Горесла́ва, а следом ей поддакнула Мурка.

– Да!

Глава 15. Судьба отряда

– Фа! Гадость!

Гоблин Снот откинул в сторону полиэтиленовый пакет, наполненный остатками тухлой рыбы. Пусть те, кто говорят, что такому, как Снот, тухлятина вкуснее пудинга, сами попробуют съесть эту шевелящуюся от червей и нестерпимо воняющую тушку. Снот был привередливый гоблин, он ни за что не станет жрать такое.

Зеленокожий был одет в простую рубаху с оторванным по причине большеватого размера низом и подхваченную вместо пояса обрывком телефонного провода, и простые шорты, достающие ему до щиколоток. На шее висел шнурок с медной бляшкой-амулетом, на котором нацарапано кельтскими рунами слово «Удача». Гоблин придирчиво копался в мусоре.

– О, люми́нька, – произнёс он, доставая палкой из кучи банку от пива.

А следом ещё несколько таких же. На эту добычу можно уже купить горсть риса или овса. Не мясо, но от голода не подохнешь.

– Снот! – раздался голос верзилы Бу́тчера, и гоблин быстро смял банки, а потом сунул их в полиэтиленовый мешок. – Снот! Где ты есть, трусливая падаль?!

– Я не падаль. И я не трус, – пробормотал он, а потом со вздохом подхватил своё простенькое копьё и вышел из-за угла заброшенного дома, который люди уже давно хотели снести, но никак не успевали, занятые своими проблемами.

– А, вот ты где! Беги быстрее, Скаль зовёт тебя!

– Уа́й? Зачем?