Тысячеликий демон

– Ты знаешь… это трудно объяснить. Я… не человек, и мне трудно облечь то, что я хочу тебе сказать, в форму, понятную для тебя. Надеюсь, ты меня понял? Я – никто. И я – всё.

– Понял. Ты – дух.

Девушка на этот раз открыто засмеялась.

– Да, наверное. Как это я не догадалась…

– Как тебя зовут? Найяль?

– Пусть будет так.

– Может, всё-таки, объяснишь?

– Постараюсь. Мы – всевидящие – бесплотные, как ты сказал, духи. Хотя это не совсем верно… Мы существуем в мыслях людей, в их воображении, в эмоциях. Мы – всевидящие – это тайные кладовые ваших душ. В то же время все мы – это аура нашего мира. Можно сказать, благодаря нам существует жизнь. В какой-то мере.

Найяль умолкла, загадочно, чуть улыбаясь, посматривая на кочевника.

– Продолжай, – сказал он.

– И мы нашли тебя. Для нас это большое счастье. Поверь, мы долго тебя искали. Это очень, очень важно.

– Не понимаю. Зачем я вам? Почему ты меня назвала… как там?

– Алексей.

– Мне не нравится это имя. И… я тебе почему-то не верю.

– Алексей… – мечтательно протянула Найяль. – Так называла тебя твоя мать. Удивлён?

Ашант застыл.

– Да, – сказала девушка, – именно так. Это имя тебе подходит. Ты не волк. Ты – защитник. Алексей.

Ашант молчал, задумавшись.

– Ты слушаешь? – спросила она.

– Да.

– Тогда я продолжу. В каждом человеке, где-то очень глубоко, есть потайная кладовая. В ней скрыта истина. Заглянув туда, можно сразу увидеть цвет души её обладателя. То, что ты видишь сейчас – это цвет твоей души. Ты светлый человек. Таких как ты, нет. В тебе нет зла, Алексей.

– Найяль, не смейся надо мной, – скептически покачал головой Ашант. – У меня добрая душа? Да неужели? Взгляни на меня. Я – убийца. Я – воин, нукер, я всю сознательную жизнь убиваю людей. С чего ты взяла это? Ты заглянула мне в душу? В "потайную кладовую"? Как? И почему я вижу тебя именно такой?

– Не забывай, Алексей, мы не люди. Мы – иные, мы многое видим. Мы многое знаем. Но моя задача не убедить тебя. Главное рассказать тебе о том, что тебя ждёт. Подготовить тебя к событиям, которые должны произойти. Согласна, тебе, и многим другим трудно поверить в то, что ты – добрый человек. Но в нашем понятии добро – это не только поступок, добро – это предназначение, предначертание. Кто-то, где-то, когда-то сказал, что тебе, Алексей, быть защитником. И ты им будешь.

Девушка посмотрела по сторонам, словно хотела убедиться в достоверности окружавшего их пейзажа. Ашант напряженно ждал.

– Ты встретишься с человеком, – продолжила Найяль. – Он станет твоим учителем. Он раскроет тебе глаза. Я знаю, что ты пойдешь за ним.

– Ладно, – устало сказал воин, – не буду спорить…

– Почему ты видишь именно меня? – повторила она его вопрос, и тут Ашант заметил, что девушка зарделась. – Придёт время, и ты всё поймёшь.

– Зачем тебе остальные? Барх, Мерген. Они тоже – добро?

– Мерген нам не нужен. Он просто видит сон. И в то же время, он отвлекает от нас – всевидящих – чуждых : силу способную разрушить весь мир. Я не могу тебе подробно обо всём рассказать. Скажу лишь, что чуждые , как и мы, ищут своего человека. Того, кто станет их земным воплощением и будет служить их целям. Ты догадываешься?

– Догадываюсь. – Ашант недоверчиво усмехнулся. – Но Барх всего лишь человек. Мне кажется… мне кажется… хм, не знаю, что и сказать.

– Вот именно, ты его не знаешь. Посмотри, что он видит.

Ашант не понял, что произошло. Он моргнул, а когда открыл глаза, очутился в тёмном помещении, освещённом мучительным, пыльно-розовым светом, пробивавшемся сквозь сети черной паутины, откуда-то сверху. На стенах осыпалась толстая штукатурка, обнажив кладку из бордового кирпича. Пол прочно окутала непроглядная темно-серая муть, в которой то и дело возникало какое-то шевеление. Приглядевшись, воин увидел там множество угрюмых лиц, мечущихся из стороны в сторону, налезающих друг на друга, сливающихся в единое уродливое целое. Их пустые глазницы смотрели в никуда, черные рты что-то многоголосо шептали. От этих зловещих звуков, издаваемых ими, по спине воина поползли мурашки.

– Неужели у него такая чёрная душа? – пробормотал потрясенный Ашант. – Убери меня отсюда, пожалуйста.

Ещё мгновение, и он сидит на своём пеньке, в знакомой степи. Перед ним та женщина, в балахоне. Она откинула капюшон…

И Ашант увидел старика, древнего старика, настолько на вид дряхлого, что с трудом верилось в его реальность. Покрытое пигментными пятнами лицо было едва ли толще бумаги. Большие слезящиеся глаза умно и проницательно смотрели на воина, редкие взлохмаченные брови торчали во все стороны, как копья; лысая, яйцевидная голова поблескивала в свете костра. И ещё, старик был прозрачен, натурально прозрачен. Сквозь него хорошо виднелись грубые швы балахона. За спиной стоял, также бритоголовый, печальный юноша, в знакомом кожаном жакете. Ашант обратил внимание на его глаза – большие, выразительные, искрящиеся, несмотря на несколько удрученный вид, весельем.