Тысячи дорог (сборник)

Мужчина поплелся на кухню, подталкивая впереди себя Ольгу и Максима.

– Курица не птица, стоматолог не врач, – бубнил он.

– Сам ты курица, – неслось ему вслед, – думаешь только о работе, жену совсем забросил.

Подруга захлопнула дверь. Она не отходила от больной всю ночь и не давала спать своему другу-невропатологу, названивая каждый час для консультации. К утру слезы утихли, Арина лежала на спине, безучастно глядя в потолок.

– Ну, скажи, что произошло, с Олегом поругалась? Расскажи, тебе легче станет, – уговаривала Алена подругу.

Та и рада была бы поделиться, но рассказывать следовало с самого начала, с того дня, когда познакомилась с дедушкой, а сил на долгие разговоры не было. Она открыла было рот, но махнула рукой и опять отвернулась к стене.

– Можно зайти? – в дверь просунулась голова Сергея.

– Входи, – милостиво разрешила сиделка.

Мужчина пристроился возле жены и, не зная, что сказать, напряженно молчал.

– Слушай, у меня сегодня вечерний прием, может, Аришу на несколько дней в больницу положить? Там понаблюдают, укольчики поделают, быстро на ноги поставят. Я договорюсь, – предложила подруга, – да не бойся, не в психушку, а в неврологию, – заметив испуг Сергея, добавила она.

Больная резко села на кровати и посмотрела на мужа воспаленными, полными ужаса глазами.

– Нет, что ты, я никуда ее не отдам, сам посижу, работа никуда не денется, – замахал руками тот.

Арина ткнулась мужу в плечо, вцепилась пальцами в его руку, две слезинки скатились по её щекам, теплые и совсем не солёные. Сережа не предал, впрочем, как и дети, которые теперь все свободное время проводили дома, не шумели, не спорили и старались предугадать каждое желание мамы.

Через день она перестала плакать, и, обессилев, молча лежала в кровати.

– Кризис миновал, – успокаивала домашних Алена, – не волнуйтесь, к понедельнику будет, как новенькая.

К концу недели состояние больной и правда значительно улучшилось. В воскресенье она смогла встать с кровати. Все это время Алена старалась держать под прицелом телефон подруги, беспокоясь, как бы Олег не позвонил при муже. Опасения были напрасны, горе-любовник на связь не выходил. «Неужели он не чувствует, что Аришке плохо?» – негодовала про себя подруга. Зато саму Арину этим было не удивить. Так случалось всегда: если у нее неприятности – Олега поблизости нет. Словно он не желал вникать в проблемы любовницы. К слову сказать, когда ей было хорошо, этот мужчина тоже оказывался в стороне.

В понедельник, проводив мужа на работу и дождавшись ухода детей, Арина отправилась к дедушке. Она не сомневалась, что домик-теремок найдет сазу. Так и вышло. Дед окинул ее внимательным взглядом. «Похудела, побледнела», – вместо приветствия произнес он.

– Да, да, – закивала женщина, блестя глазами, – сейчас расскажу, что со мной было!

– Не надо. Я все знаю.

– Что? – опешила она, – Значит, ты все знал и не помог мне? Да ты хоть представляешь, что со мной творилось?! – голос срывался на крик. – Я лежала и думала, что если еще хоть одна мысль придет мне в голову, я сойду с ума. Ты загнал меня в угол, мне казалось – выхода нет! Почему ты меня бросил?!

Дедушка сидел возле стола, положив на него морщинистые, покрытые пигментными пятнами руки, и молча, слегка покачивая седой головой в такт словам, слушал упреки. Только сейчас Арина обратила внимание на то, какой он старый. Стало стыдно. Обида испарилась мгновенно.

– Ты же обещал, что всегда будешь рядом, – голос женщины прозвучал просительно, она осторожно взяла деда за руку и заглянула ему в глаза.

– Я тебя не оставлял и никогда не оставлю, – мягко улыбнулся он в ответ, – просто в жизни есть вещи, понять которые человек может только сам. Ты должна была пройти через эти испытания и положить конец сомнениям, неуверенности и зависти. Он подвел внучку к зеркалу: «Посмотри на себя». Даже с бледным, хранящим следы недавних слез лицом и похудевшей фигурой Арина была очень привлекательна. – Оглянись вокруг, тысячи женщин об этом могут только мечтать. Почему ты считаешь, что у других все лучше? Почему не ценишь то, что есть у тебя? Почему позволяешь кому-то командовать своей жизнью?

– У меня в голове все перепуталось, – пожаловалась внучка.