У

С озабоченным видом ко мне подходит Мартин и показывает рукой в сторону рифа. Там показалась лодка. Легкая шлюпка. Действительно, лодка там. Лодка возле нашего острова? Неслыханно! А что если это пожаловала кредитная касса? Мартин боится, что это они. Он говорит, что до него доходили слухи, будто у них есть на службе человек, выпускник унтер-офицерской школы, который умеет запускать торпеды. Если ты переедешь в Швецию, они и там тебя отыщут. Они придут к тебе под дверь, поставят в саду палатку и не уйдут, пока ты не заплатишь. В Германии тоже похожая система. Если ты задолжал деньги, тебя находит человек, одетый кроликом, и таскается за тобой. Повсюду! Куда бы ты ни пошел! Везде у тебя за спиной кролик. Они не имеют права прибегать к насилию или выжимать из тебя деньги другими способами, но могут отправлять за тобой человека в костюме кролика, который будет преследовать тебя на улице, в магазине, в кино. Повсюду. Мартин подозревает, что кредитная касса хочет применить к нему подобные грязные методы.

Лодка наверняка так и будет стоять на одном месте час за часом, день за днем. Они хотят доконать его психическим воздействием. В итоге Мартин не выдержит, никто не выдерживает, и сам поплывет к лодке и подпишет что угодно.

Вот этого он и боится. Наверняка родители проболтались, где он. А теперь игра кончена. Наемники кредитной кассы сидят там, в лодке, и наблюдают за нами. Они берут на карандаш все ценности, какие у нас тут есть, а потом явятся и все заберут. И у меня будут огромные проблемы, как отчитаться перед музеем Кои-Тики.

Мартин в отчаянии. Он уже сомневается, стоило ли вообще ради этого затевать так называемое образование. Когда он учился в университете в Бельгии, выходило много статей и ходили разговоры о том, что у мужчин теперь появилась надежда на операцию, которая удлиняет половой член, или хрен, как мы его обыкновенно называем. Мартин тогда в Бельгии несколько приуныл, и вот он все высчитывал, сколько сантиметров он может прикупить за двести тысяч, полученные в кредит на учебу, и высчитал, что может рассчитывать на хрен длиной в пятьдесят сантиметров. Вот тогда это уже будет действительно хрен так хрен!

А теперь всё — заезд прошел без него.

Но не только Мартин не в ладах с кредитной кассой. Эгиль тоже чувствует себя не в своей тарелке, пока у рифа маячит эта лодка.

Эгиль говорит, что в Норвегии слишком мала коррупция. В этом отношении мы отстаем от многих стран. Хорошо бы завести дружбу с кредитной кассой, поприглашать ее на дни рождения и вечеринки, потом, когда познакомишься получше с нужными людьми, пойти с ними куда-нибудь вместе посидеть в тесной компании и тихонько намекнуть, что ты, мол, будешь очень обязан, если тебе аннулируют долг или, на худой конец, скостят его. За это ты или там твой родственник отремонтирует им дом или поколдует над сынишкиным мопедом, чтобы добавить в мотор лишние лошадиные силы. Эгиль и Мартин стали говорить, что они спрячутся в джунглях, пока не минует опасность, но я отвечаю им, что это бесполезно. Коли уж кредитная касса добралась сюда на утлой лодчонке за тысячи миль от Норвегии, то наверняка не уйдет, сколько бы они ни прятались в джунглях. Лучше уж, мол, оставайтесь и встретьте врага лицом к лицу. Как настоящие мужчины. В кусты прячутся только мальчишки.

У Эгиля есть неплохой опыт общения с официальными организациями. Он обнаружил, что те тоже иногда поддаются, если им заговорить зубы. Эгиль часто пользовался этой их слабостью, когда требовалось оплатить какой-нибудь счет. Однажды он был дома и смотрел телевизор, в пять часов дня, и тут явился контролер, который, конечно же, и слушать бы не стал никаких заверений, будто у Эгиля вообще нет телевизора, если он своими ушами еще с лестницы услышал звук телика. Но когда Эгилю по почте пришел счет, он составил изящное письмо, что брал телевизор на время у своего знакомого, а вообще-то он, дескать, заклятый противник всякого телевидения, и приемник понадобился ему только для просмотра документального видеофильма, посвященного засилью телевидения. Они ему поверили. А как же иначе! Они ведь должны исходить из того, что люди говорят правду. Не могут же они обвинять людей во лжи без всякого документального подтверждения! А для того чтобы шпионить за каждым человеком, нужны колоссальные средства.