У-3

— О'кей, — отозвался Марвель Осс. — Конечно, ты вправе стоять за то, чтобы у твоих детей были генетические дефекты. Мы живем в свободной стране. Можешь сунуть голову в песок, чтобы не слышать об экспериментальных взрывах в атмосфере. Лично я предпочитаю зондировать почву, чтобы знать, на каком я свете. И тогда выясняется, что отсюда недалеко до Новой Земли. Кто-то должен подняться в воздух и проверить, что происходит, делать замеры, чтобы парни в лабораториях могли разобраться. Пока пикша и сайда в Салт-фьорде не повернулись кверху брюхом и не превратились в ориентиры для лоцманов. Лично я предпочитаю сам вытаскивать рыбу крючком. У тебя есть что-нибудь против?

— Это даже не предлог, — сказал Алф Хеллот, — а чистый подлог.

— Или взять оборону Северной Атлантики. Без Северной Норвегии не защитить порог между Гренландией и Европой.

— Как раз за это все мечтают умереть, — отметил Алф Хеллот. — Защита каких-то там несчастных морских миль международных вод. Почему это рыбные косяки в океане должны защищаться самолетами без опознавательных знаков? Американскими часовыми на норвежских базах? Пилотами, которым никто не давал разрешения совершать здесь посадку? Марвелем Оссом?

— Никаких проблем. — Марвель Осс улыбнулся. — Могу показать мой норвежский паспорт.

— Загляни в нужник, всего насмотришься, как сказал швед.

Марвель Осс непрерывно улыбался, улыбался все время, точно совсем перестал управлять мышцами лица. Если глаза — зеркало души, то его улыбка, всплыв на поверхность этого зеркала, разгоняла по лицу рябь бесчисленных морщин и ложилась кверху брюхом, будто дохлая рыба. Холодной пародией на белозубую улыбку пересекал одну щеку белый шрам — память о Диего Вонге и Сьюдад-Трамполино. Хеллот видел, что Марвель Осс переменился, хотя улыбка оставалась прежней. Он говорил иначе. Словно нарочно подбирал не те слова. Или ему не хватало слов, хотя он говорил по-норвежски чисто, без акцента. Или же он теперь был неуверен в значении слов вообще.

Серебристый Лис, который слушал пластинку с Чарли Ричем, не улыбался. В нем угадывался профессионал. Постоянно настороже, но нервы в узде. Хеллот видел, что выпитое не мешает ему внимательно следить за происходящим. Когда пластинка кончилась, он не стал ее менять. Пристально глядя в глаза Китти, он в то же время прислушивался к разговору Марвеля Осса и Алфика, который вдруг почувствовал, что явно наговорил лишнего.

Третий американец, знаток Осло, поднялся со стула и подошел к проигрывателю.

Он мог бы составить партнерство Марвелю Оссу в каком-нибудь дуэте комиков времен немого кино. Тощую фигуру венчал круглый шар непомерно большой головы с короткой стрижкой и такими огромными ушами, что ему, наверно, возбранялось появляться на улице без прав на вождение самолета. Мощные очки без оправы грозили высосать глаза из глазниц, и лишь постоянным напряжением лицевых мышц он удерживал их на месте. Возможно, именно этим была вызвана натянутая улыбка на его лице, а может быть, он просто улыбался от души остротам и потешным выходкам, своим и своего партнера. В общем, прототип американского студента из тех, что переполняют все летние отели, студенческие городки и джаз-клубы Европы. Вот только одет он был, точно дипломат, но это еще ничего не значило, ведь разъезжал же по всему свету пропагандирующий авангардистский джаз «The Modern Jazz Quartet» в строгих костюмах с узким галстуком.

Назовем его Войс-оф-Америка. Сейчас Войс-оф-Америка изогнул свою элегантную спину над проигрывателем. Однако в зале зазвучал не вибрафон Милта Джексона, а голос Бобби Риделла или еще какого-то юного петушка из южной Филадельфии.

— У-два, — произнес норвежский майор медоточивым голосом. — У-два? Первый раз слышу. Что означает это У?

Войс-оф-Америка выпрямился.

— Утилити. Utility Two, кодовое наименование «Утилити». Специальная конструкция фирмы «Локхид» по нашему заказу.

Серебристый встрепенулся. Войс-оф-Америка заметил это, смолк и сел на свое место. Серебристый что-то изобразил лицом и уставился в потолок. Рядом с ним сидела Китти, дальше еще одна дама, еще дальше — рыбопромышленник из Финнмарка.

Хагеруп X. Хагеруп добыл своими сетями изрядное количество лосося и вполне разумно вложил выручку в цирк, мюзик-холл и гульбу. Марвель Осс уже объяснил двум остальным американцам, что в таких причудах нет ничего удивительного, надо только знать психологию бесшабашных норвежцев с Крайнего Севера.

У рыбака было денег без счета. И сколько угодно подруг. И предостаточно времени, чтобы показать нашим союзникам лучшие места для лова сайды и морского окуня в Салт-фьорде. Неограниченный запас союзнического доверия. И непочатый край хороших историй, полных, как он говорил, юмора и уморы.