У

В другой раз мы с Эгилем были на острове Хальмэйа — жемчужине в устье фьорда в фюльке Нур-Трённелаг, там родина предков Эгиля, а сейчас не осталось жителей.

Мы приплыли на лодке с подвесным мотором, удили рыбу, смотрели на орлов и морских свиней, а затем причалили к острову, привязали лодку и пили вино, и смотрели телевизионную передачу с Олимпийских игр. Художественную гимнастику. На следующее утро лодки на месте не оказалось. Ночью подул ветер, и лодка сорвалась с привязи. Как видно, наше умение вязать узлы оказалось не на высоте. В середине дня, рассекая пенящиеся волны, приплыл кто-то из родственников Эгиля, таща на буксире нашу лодку. Он наговорил много сочувственных слов, но дал нам понять, что считает нас городскими неумехами. На Тихом океане ни у кого из нас нет родичей. И никто не притащит нам лодку, если она отвяжется.

Я спрашиваю Эгиля, как, мол, идут дела, как жизнь молодая. Помотав головой, он отвечает, что никак. В том-то и проблема! Если бы что-то шло! А так: работа скучная, погода паршивая, девушки циничны. Хотелось бы уехать куда-нибудь, где можно жить интересно, не прилагая усилий.

— Ничего, Эгиль! — говорю я, похлопав его по плечу. — Тебе приходилось провести зимнюю ночь под открытым небом?

Лежа в кровати, я еле дотягиваюсь рукой до его плеча. Со стороны это, наверное, выглядит довольно беспомощно, но, изловчившись, мне все-таки удается дружески похлопать его ладонью. Легонько похлопать.

— Насчет зимних ночей я как-то никогда не был любителем, — говорит Эгиль. — В зимнюю ночь я стараюсь держаться в помещении. Курить косячок и смотреть телевизор. Или читать. Когда не играю в «Расхитительницу гробниц».

— «Расхитительницу гробниц»?

Эгиль взахлеб принимается объяснять, что «Расхитительница гробниц» — это такая компьютерная игра. Самая интересная! Без партнера. Играешь совсем один. Очень длинная и запутанная, причем элегантно оформленная во всех отношениях: по звуковым эффектам, дизайну, движениям, окружающей обстановке. Ее трехмерный мир кажется ему гораздо привлекательнее, чем настоящий: Лара Крофт носится там по всему свету и расстреливает врагов, она прыгает, вскарабкивается на стены, плавает, подбирает нужные предметы и разгадывает тайны. И все это она совершает, как бы защищая добро, бескорыстно, бесстрашно и умело.

— Она?

— Что она?

— По твоим словам, это стрелок, взрывник, а между тем, мне показалось, что ты говоришь о женщине. Что-то тут не сходится!

Эгиль принимается объяснять, что нынче как-никак — конец двадцатого века, многое сейчас изменилось и усложнилось в обществе, и, если для меня такая неожиданность встретить в компьютерной игре героя женского пола, меня можно только пожалеть.

— И как же она выглядит? — спрашиваю я.

Эгиль понял, что я имею в виду.

— О'кей, — говорит он. — Нельзя сказать, чтобы совсем уж уродина. Между прочим, у нее большие, прямо-таки неестественно большие груди, учитывая, какая у нее стройная фигура. Такой уж ее придумали дизайнеры игры. Создавая верхнюю часть туловища, они выбирали между большими, роскошными грудями или маленькими и, может быть, даже обвислыми сиськами. Должно быть, это нелегкая дилемма, и, наверное, они долго ломали голову, задачка — не знаешь, как и подступиться. Поди, у них уже и руки опустились, однако никуда не денешься, надо же принимать какое-то решение, и тогда они махнули рукой — была не была! — и пририсовали ей действительно-таки большие и роскошные груди.

Я слушаю и смотрю на Эгиля. Я и не знал, что он так увлекается компьютерными играми. Наверное, если бы он знал, что я собираюсь пригласить его в необыкновенную экспедицию, он бы не стал так об этом распространяться. У меня появились сомнения в отношении Эгиля. Вроде бы компьютерные игры — детская забава, не так ли? Кстати, о детях! Мне вдруг вспомнился один сомнительный эпизод из детства Эгиля. И самое интересное, у этой истории было две версии. Версия Эгиля. И версия его мамы.

Версия Эгиля:

«У меня был в гостях приятель. Мы забрались в подвал и там играли. Мама крикнула сверху, что пора обедать. Приятель остался внизу. Когда мы уже кончали обедать, приятель вылез из подвала и сказал, что ему пора домой. Ему тоже надо обедать. Когда я снова спустился в подвал, там разгорался пожар. Приятель поджег что-то, а сам взял и смылся».

Мамина версия:

«Эгиль с товарищем были в подвале. Они играли со спичками. Подожгли там что-то да так и оставили. Эгиль пришел обедать, а его товарищ убежал домой. Во время обеда мы вдруг почувствовали запах дыма, мы еле успели загасить пожар, пока он не разгорелся по-настоящему».