У Адских Врат

Он с обостренной четкостью видит кирпичные стены, проплывающий мимо перекресток и прорези в вязаных шлемах. Чувствует, что его держат за лодыжки, запястья, плечи. Дождь льется стремительными потоками с черного неба в просветы между плоских крыш. Запах гари и мусора забивает ноздри. В горле резкий привкус, похожий на йод, — вероятно, от наркотика.

Пистолета нет. Голоса нет. Он пытается пошевелить ногами. Безуспешно.

Воплощается один из самых страшных кошмаров Воорта: на него несется нечто опасное: автобус или чудовище, — а он не может пошевелиться.

«Как медведь» — это скорее вспышка в памяти, чем осознанная мысль. На долю секунды возникает образ, усугубляющий ужас от происходящего.

Западный Массачусетс, июль. Воорт, Камилла и Мэтт идут по лесу с егерем, приятелем кузена. На сосне сидит медведь, глядя на них с высоты тридцати футов. Егерь вскидывает винтовку с оптическим прицелом.

«Меня подстрелили, как зверя».

Хлопок выстрела, медведь покачивается, в ляжку впивается игла. Зверь валится в сеть, и Воорт, стоящий рядом, встречается взглядом с застывшим желтым глазом.

— Он боится? — спрашивает Камилла.

— В ужасе, — отвечает егерь. — Вот почему мы используем наркотическую смесь — иммобилизующее и успокаивающее средство. Иначе у него мог бы случиться сердечный приступ просто от страха.

— Он в сознании? — спрашивает Воорт.

— В полном. Но может быстро очухаться, поэтому держитесь сзади, пока я прикреплю ему бирку для зоологов.

«Господи, помоги мне быстро очухаться», — молится теперь Воорт, пытаясь сохранять спокойствие.

На него напали тихо. Профи. Они знали, какие точки на теле нажимать и как удерживать человека. За пару секунд его низвели до положения пятилетнего ребенка, пытающегося брыкаться в руках взрослых.

«Так не должно быть».

Это означает: среди угроз, которые они с Микки многие годы представляли себе, противостоять которым тренировались, о которых говорили, к которым готовились, игла с наркотиком не рассматривалась.

«Этого просто не может быть».

Он бог знает сколько раз слышал эти же слова от ошеломленных жертв перестрелок, пожаров, изнасилований, аварий.

«Это не гангстеры. Те не пользуются иглами».

Воорт пытается побороть панику логикой мысли.

«Контролируй свой разум. Выясни, кто эти типы».

Верхняя половина стальной двери распахивается. Белый свет заливает зрачки. Воорт хочет закрыть глаза, но не может даже опустить веки. Он никогда не думал, что свет может причинить такую боль. Ощущение такое, будто электрический разряд пробивает глазные яблоки, насквозь прожигая нервные клетки, вонзаясь в мозг. Кажется, все чувства обострились, словно компенсируя неспособность двигаться.

«На полу расстелен брезент или кусок синтетической ткани, значит, эти типы уже бывали здесь. Мы сейчас в уборной. Но зачем брезент?

Собрать кровь?

Не думай об этом. Разгляди цвет глаз за стеклами шлемов. Рано или поздно этим людям придется заговорить. Если бы они собирались убить тебя, то сделали бы это сразу же. Запоминай голоса. Запоминай запахи».

Брезент хрустит, когда они укладывают его. Дверь захлопнулась, щелкает замок. Он видит помещение словно через длинную трубу, блокирующую периферическое зрение. Виден кусок унитаза и ряд белой плитки. С изогнутой сточной трубы капает конденсат.

«Сигнализация от взлома в туалет не проведена. Они, наверное, все здесь разведали, прежде чем девушка позвонила».

Мужской голос за спиной произносит тихо, спокойно:

— Он замечательно выглядит.

«Егерь говорил о медведе точно такими же словами».

— Вдохни, детектив. Выдохни.

Воорт отмечает необычную интонацию. Говорящий слегка растягивает гласные «е» и «и».

Пахнет аммиаком, табаком, первобытным тестостероном. Перед лицом Воорта появляются две пары кроссовок «Рибок» большого размера. Он запоминает цвет (белый с зеленым) полосатых носков и прямые вытертые джинсы — в пятнах жира и белой краски, словно они принадлежат рабочему. Вероятно, третий человек остался на улице. Наблюдатель.

«Если это не гангстеры, то кто послал этих типов? Озава? Это самый логичный вариант. Зачем маски? Чтобы я не увидел лица? Или чтобы скрыть лица от свидетелей?»

Стук сердца заглушает городские шумы. Отдается в ушах. Воорту пока удается сдерживать панику, но она вот-вот нахлынет на него.

— Прикрой ему глаза.

«Похоже на нападение военных или спецназа».

Перед глазами мелькает рука. Кусок ткани загораживает свет, погружая Воорта в темноту.

«Я видел татуировку на суставе указательного пальца, но разглядеть не успел. Неужели эти типы здесь из-за какого-то другого дела? У нас с Микки дюжина дел.

Черт. Микки опоздал».

Он чувствует щекой брезент.

«Найди улики. Если сможешь найти улики, получишь хоть какой-то контроль».

Что-то касается верхней части лица.

Мысленно Воорт дергается в сторону. На самом же деле он застыл, как тот медведь.

— Воорт?

Что бы ни коснулось щеки, оно гладкое и острое, но тупее ножа. Он чувствует теплую кожу. Воображение рисует медленно скользящий по лицу ноготь.