У адвоката

ГОСПОЖА: Да, ваше право. Итак, вот в чём дело: сначала я терпела, терпела всё, что могла вытерпеть, лишь бы не стать причиной тому, чего позже не удалось избежать. Я чувствовала на себе всю тяжесть такого брака, ясно видела, что нам не суждено быть вместе, что мы не сходимся характерами, что мы думаем по-разному, но моё воспитание требовало от меня всё это мирно и терпеливо переносить. Наконец, долгое время я обманывалась тем, что всё это однажды может измениться. Это не такой уж редкий случай, что муж и жена поначалу расходятся во многом, или из-за разницы в воспитании, или из-за разных взглядов на мир, на жизнь и на людей. Но затем, в совместной жизни, эти расхождения сглаживаются, устраивается некий компромисс, и брак, который вначале выглядел невозможным, становится в один миг сносным, а затем даже и приятным. Это заблуждение, видите ли, завладело и мной. Я не прислушалась к своему внутреннему голосу; верила, что всего можно добиться терпением и решилась на это. В нашем браке я, по правде говоря, олицетворяла терпение и ничего более...

АДВОКАТ (полностью раздражённый, встаёт и начинает ходить по комнате).

ГОСПОЖА (говорит ещё некоторое время сидя, поворачиваясь за ним на стуле, а когда ей начинает казаться, что он недостаточно внимательно слушает, она встаёт и продолжает говорить, следуя за ним): Я должна сразу пояснить, что я считала терпением. С его небольшими грубостями, мелкими выпадами — а это случалось каждый день — я справлялась. Часто я притворялась, что и не замечаю их, так как всегда думала, что это лучший способ бороться с ними. Если все колкости с его стороны были преднамеренны, то он в таком моём поведении и увидит, что я нарочито не замечаю их, и это повлияет на него так, что он оставит их; а если эти небольшие грубости и колкости непреднамеренные...

АДВОКАТ (моментально вспыхивает и громко кричит): К делу, к делу! (Продолжает взволнованно ходить.)

ГОСПОЖА: Тотчас, тотчас же перехожу к делу. Итак, он приходил домой и после полудня, и вечером, на обед и ужин, всегда мрачный и чем-нибудь озабоченный. Нет сомнений, я это понимаю, у каждого мужчины есть заботы, которые беспокоят его, но заботливый муж, когда переступает порог дома, оставляет это бремя на улице и не вносит его в дом. Заботливый и добрый супруг знает, что заботы — это его бремя, которое он должен нести по жизни и оставлять вне дома, но когда муж входит в дом, он должен всё своё внимание и всё своё время посвятить жене. Вы скажете, что и жена должна делить с мужем заботы так же, как и радости. Верно, и я бы с удовольствием разделила вместе с мужем бремя его забот, если бы он по-дружески открылся мне. Между тем, он садится обедать и ужинать, не проронив ни слова. А что, извините, это значит, значит ли это, что жена в браке осуждена на молчание? Если так, то я готова смириться и с этим, так как, могу вам искренно сказать, я не принадлежу к тем женщинам, которые любят много говорить. Молчание даже приятно мне...

АДВОКАТ (вскрикивает): Так молчите, если вам это приятно.

ГОСПОЖА: Да, в самом деле! Но, в конце концов, дело не только в том, хочет ли муж говорить или нет, а в том, что в таком его поведении я чувствовала своё унижение. Разве это его поведение не говорит ясно и отчётливо, что жену он рассматривает как нечто более низкое: особу, с которой он не хочет делить даже свои заботы; особу, которая не в состоянии понять этих забот или недостаточно сильна, чтобы выдержать вместе с ним бремя этих забот. Значит ли это, в конце концов, что женщина в браке осуждена на молчание и на терпение? Разве жена не может быть своему мужу добрым товарищем, добрым другом и самым искренним советником, и, если это так, к чему тогда избегать этих самых искренних советов; для чего избегать соучастия жены в жизненных заботах, которые легче выдержать, когда они общие, и которые...

АДВОКАТ (у него уже закончилось терпение, он хватает шляпу и бросается к дверям наружу).

ГОСПОЖА: Ради бога, куда?

АДВОКАТ (в дверях): К вашему мужу, госпожа, хочу предложить ему свои услуги в бракоразводном процессе против вас.

ГОСПОЖА: А мне?

АДВОКАТ: Вам — нет, вам — нет! (Уходит.)

ГОСПОЖА (публике): Удивительно! Это уже пятый адвокат, который не хочет принять мою сторону в процессе, а хочет защищать моего мужа. Таковы они, мужчины, стоят друг за друга, а нам, несчастным, нет никакой защиты.

ЗАНАВЕС

(1931 год)