У алтаря

— У вас странная способность прерывать разговор в тот момент, когда он становится наиболее интересным!

— То, что интересно для вас, неинтересно для меня! — заявила Франциска.

— Почему? — спросил Бернгард, не спуская взора со своей собеседницы.

Та слегка смутилась.

— Я вполне понимаю, что вам приятно вспомнить свою молодость, — наконец ответила она. — Вы заняли в жизни очень высокое место и с удовольствием смотрите вниз, ну а мне не приходится глядеть сверху. И в молодости мне не сладко жилось, и теперь я представляю собой только наемное лицо, служу гувернанткой в вашем доме. Я не забываю своего положения и хочу, чтобы и вы о нем помнили.

— Вы не должны были говорить мне это, Франциска, — сказал Гюнтер, вставая с места и подходя к ней. — И мне в молодости не сладко жилось. Вы знаете, что, когда мой отец вторично женился, мне пришлось уйти из дома. Новая супруга не принесла ни отцу, ни мне счастья: для него она была плохой женой, а для меня — злой мачехой; наше небольшое состояние тоже было промотано ею. Когда отец и она умерли, мне пришлось содержать свою осиротевшую маленькую сестру. Свет видит во мне выскочку, забравшегося слишком высоко; меня помнят сыном помощника лесничего и не понимают, каким образом я сделал такой грандиозный скачок. Большинство забывает, что между сыном бедного помощника лесничего и богатым владельцем Добры лежит двадцатилетний упорный труд, сопряженный со многими заботами и огромными усилиями. Шаг за шагом завоевывал я свое положение и богатство, потратив на это лучшую половину человеческой жизни. Однако вы, кажется, не любите, когда я касаюсь прошлого? Куда вы уходите?

— Вы правы, господин Гюнтер, но...

Франциска смущенно опустила голову, не окончив фразы.

— «Господин Гюнтер»! — повторил Бернгард. — Это означает, что вы не желаете, чтобы я вспомнил старое и называл вас Франциской?

— Я думаю, что так будет лучше для нас обоих! — пробормотала Рейх, подходя к окну и смотря в сад.

Бернгард молча вернулся на свое место и взял газету. Легкая тень набежала на его лицо, хотя оно, как всегда, оставалось спокойным.

Приход Люси прервал тягостное молчание. Молодая девушка, еще разгоряченная игрой с детьми, быстро бросила шляпу на стол и уселась в глубокое, удобное кресло.

— Ну что? Нашалилась вволю? — спросил Бернгард, пристально вглядываясь из-за газеты в лицо сестры.

— О, я играла с детьми только для того, чтобы доставить им удовольствие, — ответила Люси каким-то вялым, усталым голосом. — Кроме того, я знала, что у тебя какой-то серьезный разговор с моей милой наставницей, и думала, что, может быть, мое присутствие нежелательно.

— Верно! Ведь предметом нашего разговора была ты.

— Я?

— Прошу вас, господин Гюнтер! — воскликнула Франциска, подходя к столу.

— Я не понимаю, зачем нам путаться в догадках и предположениях, когда мы можем все узнать от самой Люси? — сказал Бернгард. — Моя сестрица непослушна, своенравна, но на ложь она не способна ни в коем случае. Подойди ко мне, Люси!

Девушка удивленно и недоверчиво переводила взор с брата на гувернантку.

— После вечера у барона Бранкова ты встречалась с молодым графом?

Вопрос Бернгарда смутил девушку своей неожиданностью. Она густо покраснела.

Гюнтер не ошибся: Люси не способна была сказать неправду.

— Да, один раз, на следующий день! — пробормотала она.

— Следовательно, это было тогда, когда ты отправилась одна в лес? — снова спросил Бернгард, бросая многозначительный взгляд на Франциску.

Гувернантка сердито отвернулась. По поведению Люси трудно было предположить, что она равнодушна к графу.

— Он опять говорил с тобой о любви? — продолжал допрашивать Гюнтер.

— Нет, — ответила Люси, которой допрос брата явно был неприятен. — Мы вообще лишь обменялись несколькими словами. Он предложил проводить меня.

— И ты согласилась?

Люси покраснела еще сильнее и коротко ответила:

— Я не пошла с ним; граф остался на том месте, где встретился со мной. Больше, Бернгард, не спрашивай меня ни о чем!.. Я все равно не скажу ни слова.

Девушка упрямо сжала губы, и Гюнтеру стало ясно, что она действительно не скажет больше ни слова.

— Ну хорошо; мне достаточно знать, что граф не провожал тебя и что ты больше с ним не виделась, — строго проговорил Бернгард. — Ведь ты больше не встречалась с ним?

— Нет! — резко выкрикнула Люси.

— Послушайте вы этого ребенка! — удивленно воскликнула Франциска. — Можно подумать, что говорит не молодая девушка, а ее брат!

Люси отвернулась; она боялась, как бы ее не спросили о другом... Ничего не подозревавшая гувернантка подлила еще масла в огонь.

— Отчего вы не хотите нам сказать, что произошло между вами и графом? — спросила она.

— О господи, что вы вечно мучаете меня с этим графом? — с таким неподдельным отчаянием воскликнула Люси, что Франциска с испугом бросилась к ней.

— Ну вот, опять слезы! — вполголоса пробормотала она и хотела обнять девушку, но та быстро вытерла глаза и уклонилась от объятий.