У арабов Азии

Интересный пример своего рода сирийского интернационализма представляет собой фабрика-салон братьев Хасан в Дамаске. Сами владельцы ее — арабы и христиане. Среди рабочих и служащих — лица многих национальностей и трех религий, причем распределены они по специальностям: арабы-мусульмане заняты в основном выделкой шелковых тканей, идущих на экспорт; арабы-христиане и армяне заняты главным образом полировкой художественных изделий из дерева, а цех, в котором производится чеканка по металлу, оказался пуст. Нам сказали, что работающие в нем мастера — почти все евреи и в этот день (мы пришли на фабрику в субботу) отдыхают в соответствии с предписаниями иудаизма. Любопытно, что все остальные служащие — и христиане и мусульмане (для последних праздничный день — пятница) — отдыхали по воскресеньям. Братья Хасан сделали исключение только для мастеров чеканки, пожелавших неукоснительно придерживаться своих обычаев.

Конечно, после июньских событий 1967 г., резко усиливших антиизраильские настроения в Сирии, положение евреев в этой стране изменилось к худшему. Но факт остается фактом: то, что мы видели в Сирии и слышали от самих сирийцев весной.1967 г., доказывает возможность сосуществования евреев с арабами в условиях мира, безопасности, уважения взаимных прав и обычаев. Трагический конфликт, противопоставивший друг другу два народа, издавна живших в мире, может и должен быть урегулирован.

Сирийцы очень миролюбивы, но вместе с тем мужественны. Мне никогда не забудутся слова Махмуда Абеда, скромного учителя из Пальмиры: «Мы хотим жить, а не умирать, строить, а не разрушать. Поэтому мы — за мир со всеми, даже с израильтянами. Но всякий, кто придет к нам с войной, пусть это даже будет сын пророка Мухаммеда, станет нашим врагом навсегда». Очевидно, под этим заявлением могли бы подписаться очень многие сирийцы. Мы, в частности, вспоминали об этом, когда, находясь в Ливане, услышали сообщение дамасского радио о нападении израильской авиации на столицу Сирии, и еще позднее — в тяжелые дни возобновления арабо-израильской войны.

НАША ДРУЖБА

Находясь в Сирии, постоянно видишь самые разнообразные примеры дружественного отношения сирийцев к Советскому Союзу, к советским людям. В первый же вечер в Дамаске мы были приятно удивлены, когда выяснилось, что пришедшие к нам в отель молодые сирийцы неплохо знают русский язык. Один из них даже взялся быть нашим проводником в незнакомом и уже погруженном в темноту южной ночи городе. Оказалось, что он полгода изучал русский язык на курсах при советском культурном центре. При этом для него, мелкого предпринимателя, знание русского языка не вызывалось какими-либо профессиональными, деловыми и прочими легко объяснимыми причинами. Это было просто проявлением симпатии к СССР и в то же время свидетельствовало о росте культурного и вообще духовного сближения между нашими народами.

Советский культурный центр в Дамаске всегда полон посетителей. Здесь бывают студенты, преподаватели, литераторы, а также торговцы, многие из которых даже изучают русский язык; в своих магазинах они вывешивают таблички на русском языке. На улицах много автомобилей советских марок, а в книжных магазинах — книг об СССР. Сирийцы с огромным интересом смотрят советские фильмы, читают в переводе на арабский язык произведения русской классической и советской литературы.

Читая сирийские газеты, заходя в книжные магазины Дамаска, вслушиваясь в размеренную и образную речь сирийцев, думаешь о том, что Сирия была одной из первых стран, где арабский язык превратился из устного языка бедуинских кочевий в письменный язык горожан, где всегда развивалась и процветала арабская литература, особенно поэзия. В первый же день нашего пребывания в Сирии мы присутствовали на вечере, устроенном в честь поэта Мухаммеда аль-Харири. Поэт очень эмоционально и выразительно прочитал превосходные стихи о Москве, Ленинграде, Красной площади. Достаточно было взглянуть на молодежь, заполнившую аудиторию, на тот энтузиазм, с которым она аплодировала поэту, чтобы понять, что хорошая поэзия в Сирии горячо принимается и высоко ценится. Но восторженная реакция аудитории объясняется еще, как мне кажется, и тем, что чувства поэта разделяют очень многие сирийцы.