У березки я заплакал

«Человеку нужно стремиться к тому, чтобы иметь необходимое в жизни; раз это достигнуто, то оно может быть и увеличено не с целью наживы – богатства для богатства, а ради упрочения нажитого и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку… Ввиду этого нужно посещать жилища бедных, помогать деньгами, лекарствами, больницей… Наградою дающему добро человеку должно стать нравственное удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге». Богатство часто приобретается ради тщеславия, пышности, сластолюбия… Это нехорошее, вредное богатство, оно ведет к гибели души. Богатство то хорошо, когда человек, приобретая его, сам совершенствуется нравственно, духовно; когда он делится с другими, приходит им на помощь».

Отсюда понятно, что богатство должно служить и помогать людям. Если же богатство направлено на их эксплуатацию, то оно преступно. Особенно это касается ростовщичества и ростовщических банковских операций. Поэтому на Руси ростовщичество считалось серьезным преступлением против заветов Господа Бога.

В переводе на русский язык термин «православный банкинг» может означать только одно: «православное ростовщичество». Банковская деятельность – неотъемлемая черта капитализма. А капитализм по своей духовной природе является не просто чуждым христианству, но противоположен ему. Запущенная кем-то идея «православного банкинга» способна лишь дискредитировать Русскую Православную Церковь. Перед нами, по сути, антихристианский проект.

Как полагают некоторые современные исследователи, сегодня в сверкающей упаковке обществу навязывают «второе издание» революции 1917 года. Этот процесс получил название «перестройки», которая явила собой второй успешный результат «работы» мирового закулисья по уничтожению России как самобытной, православного типа цивилизации. Маскируясь под вывеской «демократии» и «рыночной экономики», целенаправленно манипулируя общественным мнением через средства массовой информации мировое закулисье не только идет, а уже пришло к власти. Наше общество и часть официальных властей, находящихся под наркозом СМИ, этого даже не видят, замыслов противника не знают и не понимают, кто в действительности контролирует ситуацию в стране. Если кратко сказать, то сегодня нашу страну разыгрывают как козырную карту в большой игре. В очень большой игре. И все мы, того не желая, в этой игре участвуем.

Очень тяжело жить в мире предательства, среди тех, кто торгует своей Родиной. Единственное, что осталось в нашей стране – это надежда. Очень слабая надежда на то, что народ наш все же проснется от гипнотической спячки, сделает настоящий выбор между добром и злом и с Божией помощью вернется к своим родным истокам. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта надежда умерла последней. Тогда назревающая катастрофа станет неминуемой.

ЩУПАЛЬЦЫ ЭЛЕКТРОННОГО КОНЦЛАГЕРЯ

В этот майский день я поднялся рано. Еще с вечера решил, что утром поеду на воскресную службу в Свято-Боголюбский женский монастырь. Давненько я там не бывал: зиму жил в деревне, а прошлым летом мне посетить его было недосуг.

Уже находясь в автобусе, я начал испытывать особое волнение от встречи с прекрасным архитектурным сооружением, главным украшением которого был величественный храм. В этом храме мне всегда дышалось легко, вся его атмосфера с древнейшей чудотворной Боголюбской иконой Божией Матери, с прекрасным хором певчих и неповторимым ароматом ладана располагала к углубленной молитве, к отрешенности от суетного мира, поднимала чувства до горних высот.

У входа в монастырь остановились два туристических автобуса. Из одного, с московским номером, вышла большая группа довольно пожилых людей. Они разговаривали на русском языке, правда, некоторые с заметным акцентом. Продвигаясь вместе с необычными туристами к главному храму, я узнал, что они прибыли из США в Россию на свою родину, которую покинули десятки лет назад. И теперь решили посетить некоторые священные места, которых немало в древнем Владимире и его окрестностях.

Перед лестницей к храму туристы остановились, выслушали экскурсовода, перекрестились и начали подниматься наверх. Я шел несколько позади группы, поэтому сразу заметил, что один высокий, крепкого сложения и седоватый мужчина, в ярко красной куртке и с кинокамерой наперевес все никак не мог последовать за остальными. Он был в каком-то напряжении, губы плотно сжаты, на лице испуганное выражение. Мужчина не мог сделать ни одного шага вперед, какая-то сила, словно магнит, приковала его к земле.

– Что с тобой, Вася, – одна из женщин отстала от общей группы и вернулась к мужчине. – Не заболел ли ты?

– Сам не знаю, Люба, – ответил, чуть не плача, мужчина, – Такого со мной раньше не случалось. Меня «кто-то» не пускает в храм, «он» захватил мое тело как в тиски, хотя голова остается светлой. Может меня заколдовали? Или навели порчу? Но раз уж мы находимся в святом месте, то разыщи, пожалуйста, хорошего священника, может он мне поможет.