Читаем У Бога и полынь сладка (сборник) полностью

В этот момент свеча погасла. Виталий взял новую свечу и иконку Пантелеймона. Поставив их на пеленальный столик рядом с кроваткой сына, зажег свечу и опустился на колени. Вдруг услышал, как за его спиной рухнула на пол Валентина. Он испугался, что та потеряла сознание, но нет – жена стояла на коленях с низко опущенной головой и тихо всхлипывала.

Их сын прерывисто дышал и жалобно постанывал. Виталий несколько минут прислушивался к его дыханию, потом поднялся с колен, склонился над кроваткой и пощупал взмокшую от пота головку. Ему показалось, что она уже не такая горячая. Он перекрестился и сделал несколько земных поклонов. Валентина последовала его примеру и вдруг неожиданно прильнула к нему и быстро проговорила: «Молись, молись Пантелеймону. Он тебя услышит».

Виталий сделал еще один земной поклон. Оглянулся на жену. Та смотрела на него с отчаянием и мольбой. Так смотрят только на того, кто может действительно помочь. Виталий тяжело вздохнул. Он почувствовал сильнейшее напряжение всего своего существа: еще минута – и душа выпорхнет из тела. Говорят, что хирурги, делая операцию на сердце, не находят в нем души. Он же ощутил ее трепетное биение и в сердце, и в голове, и во всем теле и подумал, что Господь услышал его молитву и исцелит сына, но его, Виталия, заберет к Себе. Он еле устоял на ногах и с трудом произнес:

– Молись вместе со мной. Повторяй: «Господи помилуй нас, грешных! Святой велико-мучениче и целителю Пантелеймоне, прости нас за то, что оскорбили тебя неверием»…

Валентина все повторила вслед за мужем. Виталий посмотрел на нее с тревогой и продолжил:

– «Оскорбили тебя неверием и нежеланием дать твое имя нашему сыну».

Он снова остановился и посмотрел на жену. Валентина и эти слова повторила без запинания.

– «Исцели нашего сына Пантелеймона».

Валентина повторила и, как показалось Виталию, произнесла имя того, кому молилась, с особой горячностью.

Виталий не смог сдержаться. Он прижал к груди голову Валентины и стал целовать ее в лоб, приговаривая: «Умница. Умная головка. Эта головка все понимает».

Валентина плакала. Виталий тоже не мог сдержать слез. Он почувствовал, что больше не может стоять. Ноги его подкосились, и он упал на диван. Жена села рядом. Он обнял ее за плечи и с горячей уверенностью произнес:

– Все будет хорошо. Целитель Пантелеймон исцелит нашего… Панечку.

– Вот ты и придумал, как его ласково называть, – Валентина улыбнулась и посмотрела на него, как прежде кротко, с любовью.

Они долго сидели, обнявшись, прислушиваясь к дыханию сына. Оно с каждой минутой становилось все тише и ровнее. Слушали, боясь пошевелиться. Внезапно Валентина вскочила и вскрикнула: «Он перестал дышать!». Виталий тоже поднялся и подошел к кроватке. Сынок лежал с высвобожденными из пеленок ручками, смотрел вверх и улыбался во весь рот. Валентина потрогала головку и зарыдала:

– Нет температуры! Жара нет!

– Только не говори, что это укол сделал.

Виталий погладил жену по голове, словно маленькую девочку, сделавшую что-то очень хорошее, перекрестился и медленно с чувством произнес:

– Благодарим Тебя, Господи! Благодарим тебя, святой великомученик и целитель Пантелеймон! – Потом взял жену за руку. – Ну посмотри на нашего сынка – какой же он Саша?!

– Да, – всхлипнула Валентина. – Чистый Пантелеймон.

2016 г.

Крестники


У меня есть крестники – семилетняя Маша и Леня пяти лет. Они живут в Сочи. Видимся мы редко по причине того, что живу я в Петербурге, но по приезде в Сочи первым делом знакомлюсь с их последними подвигами и высказываниями на самые разные темы. Я не устаю удивляться умению этих детей рассуждать и видеть то, что скрыто от взрослого человека.


У Маши два брата: Леша и Коля. Скоро будет еще либо братик, либо сестричка. Мама не расспрашивает докторов о поле будущего ребенка: «Кого Бог подарит, того и будем любить». А в семье Маши все очень любят друг друга. По воскресеньям всей семьей ходят в церковь и причащаются. Вернувшись домой, дети на некоторое время оставляют шалости и беганье по участку. Мама, папа или Маша читают книжки и ведут беседы о празднике и о том, что слышали на проповеди. Живут они в своем доме на краю леса, где до поздней осени собирают грибы. В их саду растут персики, яблоки, орехи и хурма. Есть даже несколько чайных кустов. Папа – большой мастер приготовления чая. За чаем в их доме часто собираются гости. Перед чаепитием или трапезой все молятся. Если по какой-то причине начинают молиться без Коли, то из детской или из ванной раздается громкий плач – Коля врывается в столовую и требует помолиться снова. Молитва – его любимое занятие. Если он чем-то расстроен и безутешно плачет, успокоить его можно только предложением помолиться.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы