У Черного моря (СИ)

– Нет, пусть, пусть стреляет! – Завопил Ясин под рыдания Эдже. – Пусть! Кто вы такие, чтобы судить нас? Вы не знаете любви, никто из вас не знает любви! Ты! – Заорал он, указывая на Ягыза. – Тебе совсем нет дела, на ком жениться! Женишься, на ком тебе укажут! И ты! – Повернулся он к Хазан. – В один день ты зовешь его козлом, бесчестным и Промышленным Холодильником, а на второй день спокойно идешь к нему в невесты! Вы бесчувственные, бессердечные роботы, вы оба, вы оба не имеете права нас судить!

Ягыз усмехнулся, услышав эти слова и коротко кивнул ошеломленно оглянувшейся на него Хазан. Он подошел к невесте и встал перед Кудретом, закрывая собой Ясина.

– Брат Кудрет, прошу тебя, – тихо сказал он, – опусти пистолет. Мы вместе со всем этим разберемся, но не так. – Ягыз повернулся к Хазан. – Посади Эдже в машину, – велел он, и снова посмотрел в глаза Кудрета. Серые глаза дядюшки с подозрением прищурились, но Ягыз кивнул ему, и Кудрет опустил пистолет. – Алтай, – позвал Ягыз и бросил ключи от мерседеса кузену Хазан. – Отвези Эдже в дом ее деда.

– Хорошо, брат, – кивнул парень, быстрым шагом удаляясь к машине, и Ягыз развернулся, глядя на тяжело дышащего Ясина.

– А с этим что будем делать? – Спросил Сефер, когда мерседес тронулся с места, увозя заплаканную Эдже.

– Кстати о промышленных холодильниках, – сказал Ягыз, покосившись на Хазан. – Хазан, позвони в порт, в хранилище. Попроси их приготовить пару бочек льда, скажи, мы приедем через полчасика. – Хазан недоуменно приподняла брови, и Ягыз усмехнулся, поворачиваясь к Ясину. – Значит, говоришь, от любви сгораешь, парень? Стало быть, надо тебя чуть-чуть охладить.

За его спиной раздался хохот Кудрета Чамкырана.

– Сколько минут рекорд задержки дыхания? – Будничным тоном спросил Кудрет Чамкыран, придерживая затылок Ясина, голова которого была опущена в бочку с водой.

– Понятия не имею, – ответил Ягыз, полуприсев на бочку и скрестив руки на груди. – Хазан?

– Вроде минут двадцать, – ответила та, – дядя, выпускай, хватает уже.

– Не, еще чуть-чуть, – помахал тот рукой. – Брат Акын, ты сколько можешь под водой просидеть?

– Да я минуты две только продержусь, – ответил помощник Хазан, – курю же я, да и не молод уже.

– Эй, щенок, – Кудрет поднял Ясина за шиворот и дернул за связанные за спиной руки. – Ты у нас не куришь? – Спросил он задыхающегося парня, который судорожно пытался надышаться.

– Не, он не курит, он у нас спортсмен, – ответил ему Сефер, грызший семечки за столиком.

– Ну, молодец парень, – обрадовался Кудрет, снова макая того головой в бочку. – Давай, сынок, охлади голову. Потом опять остальное тебе охладим, – сказал он, глядя на бочку со льдом, в которую они до этого посадили Ягыза.

– Брат Кудрет, а может уже хватит? Сколько раз ты его уже макнул? – Спросил Ягыз. – Давай опять его в лед, что ли?

– Да ну тебя с твоим льдом, зятек. В такую погоду я и сам во льду посижу с удовольствием, хотя идея хорошая, конечно, была, но больше льда надо было. Эй, Толга! Дуй-ка в холодильник, скажи, еще бочку льда хотим, кати сюда. – Он опять поднял Ясина. – Что, сынок, охладил голову? В лед хочешь уже?

– Пошел ты на … – Выкрикнул тот, и Кудрет опять опустил его головой в бочку.

– Какой невоспитанный, – посетовал он, пиная Ясина в щиколотку. – Испортилась молодежь Орду, испортилась. Мы в его возрасте старших уважали, – ударился он в воспоминания под усмешку Хазан.

– Как же воспитывать молодежь, когда взрослые на Эгейское море сбегают? – Ядовито спросила она, но тот сразу нашелся с ответом.

– От таких баб, как твоя мамаша Фазилет да его мамаша Шухрие как не сбежать, скажи, племянница. Твоя мамаша воспитала дуру, а Шухрие воспитала идиота. Идеальная парочка, аж благословлю их, когда макать устану, – пообещал Кудрет, снова доставая Ясина из бочки. Вся эта экзекуция, с сажанием Ясина в бочку со льдом под непрерывный ор Кудрета, да последующее макание, здорово улучшили ему настроение и, к облегчению Ягыза, увели его мысли от убийств и прочих смываний кровью.

– Легкой работы, сынок, – услышали они голос за спиной, и Кудрет тут же снова макнул Ясина в бочку.

– Спасибо, папа, – ответил он, придерживая дергающегося Ясина. Дядя Джихангир обошел вокруг собравшихся и покрутил головой по сторонам. К нему тут же подбежала Хазан, пододвигая стул, и Джихангир Чамкыран благодарно сел, опираясь обеими руками на трость, и Хазан встала за его спиной, положив ему руку на плечо.

– Подними, сынок, подними, – велел он и уставился на задыхающегося Ясина. – А лед у вас зачем?

– Мы его туда сажаем, когда устаем, дядя Джихангир, – ответил Ягыз, и дядя Джихангир удовлетворенно кивнул.

– В такую жару только лед и помогает. Как не загореться да в такую жару, а, сынок? Горяча кровь Демирколов, ох как горяча. Сунь его в лед, сынок.

Кудрет с кузеном Сефером на пару затолкали Ясина в бочку со льдом, как раз когда юный Толга прибежал с небольшой тележкой из холодильника.