У Черного Понта #1. Лавка колониальных товаров

И теперь все это ощущалось на столе. Никитос и сам не подозревал за супругой таких талантов и только интенсивно хлопал глазами. Зато детишки бурно радовались. Правда, когда трапеза подходила к концу, хлопать глазами стали уже все присутствующие, ну за исключением Сереги конечно. Это произошло, когда Элина принесла с кухни Бобровский чайник, из носика которого шел пар с незнакомым запахом.

А потом началось то, что присутствующим показалось священнодействи-ем. Бобров извлек откуда-то из-под стола сосуд, названный им «кружкой», налил в него из чайника горячей, исходящей паром темно-коричневой жидкости, отхлебнул и причмокнул. А потом он вывалил из мешочка на стол много белых кубиков, взял один из них, отгрыз половину и запил из кружки. Глаза его прикрылись от удовольствия, и он опять громко причмокнул.

Первой не выдержала самая мелкая и непосредственная семилетняя Майя.

– Дядя Александрос, а что это у тебя?

Девчонка отчаянно шепелявила, и понять ее было трудно, но Бобров все-таки решил, что понял правильно.

– Это чай, – он показал на кружку, – а это сахар. Он сладкий. Бери, пробуй.

Майя с опаской взяла белый кубик и лизнула. Секунду она прислушива-лась к ощущениям, а потом мордашка ее расплылась в широкой улыбке, она хрупнула сразу половину кубика и усиленно захрустела. Остальные дети загалдели и тоже потянулись к сахару. Мать прикрикнула на них, но Бобров благодушно сказал:

– Да пусть их.

Весь сахар растащили в момент. И всем он понравился. Даже Элине и Никитосу. Последний правда поинтересовался, сколько это может стоить и, услышав, что десяток за драхму, чуть не подавился. А вот чай не понравился никому. Бобров не удивился, к чаю надо привыкать, и привыкать долго. Русь вон привыкала кабы не больше столетия.

Серега, хлебнув за обедом неразбавленного вина, явно лучшего чем у Агафона, значительно повеселел. Он как-то не обратил внимания, что домочадцы смотрели на него с жалостью. Бобров не стал указывать ему на это за столом, но наедине пообещал объяснить разницу. Но тут как раз раздался стук в калитку, и пришлось беседу отложить.

Петрос помчался открывать. Оказывается, явился столяр. Тот самый, который занимался отделкой лавки. Следом за ним помощники, или рабы, кто их там разберет, стали втаскивать длинные доски. Серега, в темпе выхлебав вино, побежал контролировать. А вот девчонки стали помогать матери убирать со стола. Бобров не спеша допил чай и спросил:

– Элина, тебе кухарка нужна?

Женщина остановилась и поставила обратно на стол большое блюдо из-под рыбы.

– Нужна, – ответила она, впрочем, без большого энтузиазма. = Хорошо бы еще женщину, чтобы убирала дом.

– Ну да, – добавил Бобров. – И привратника. Где же им жить-то? – потом добавил. – Ну, положим, для привратника место есть. А вот... а-а сделаем что-нибудь.

Женщина терпеливо ждала.

– Вот что, Элина, я в этих делах не очень разбираюсь. Придется тебе со мной сходить. Как там с вашими обычаями? Тебе можно?

Женщина махнула рукой и улыбнулась.

– Мне пока можно. Никто ведь не знает, что я теперь жена богатого человека. Меня все знают как почти нищенку.

– Ой, да ладно. Нищенка она, – беззаботно сказал Бобров, и они улыбну-лись друг другу.

Элина действительно за те несколько дней, что жила в новом доме значи-тельно переменилась в лучшую сторону. Стала словно выше, стройнее и даже лицо разгладилось. Теперь женщине нельзя было дать больше тридцати лет, как, собственно, и было.

– Пойдем-ка, – таинственно сказал Бобров. – Пусть мужики, там пока раз-бираются.

Заинтригованная женщина пошла за ним в таблинум. Она совершенно не боялась. Ну вот такой был Бобров – никто его не боялся.

А между тем, Бобров полез под прикрывающую кучу товара ткань и из-влек кусок шелка.

– Это тебе, – сказал он грубовато. – А то, небось, и выйти не в чем. Ах, да, еще вот, – он достал набор иголок и несколько катушек с нитками. – Это тоже.

– Ой! – сказала Элина совсем не по-древнегречески. – А если Никитос узнает?

– Я ему объясню, – пообещал Бобров.

Пока Бобров занимался охмурением хозяйки, столяр с помощниками развернули в лавке бурную деятельность. Сначала они как-то довольно быстро смонтировали прилавок. Серега даже не ожидал, что такими, в принципе, довольно примитивными инструментами можно что-то быстро сделать. Однако столяр это успешно опровергнул прямо на его глазах. С полками, правда, вышло несколько сложнее, и Серега понял, что дело это долгое. Никитос с этим вполне согласился и, оставив сына своим заместителем, пошел за каменщиком.

А тут появился довольный Бобров и сказал Сереге по-русски:

– Завтра мы с тобой, друг Серега, станем рабовладельцами.

– Да ладно, – не поверил Серега.

– А вот увидишь. Завтра мы идем с Элиной за кухаркой, горничной и привратником.

– А денег хватит? – засомневался Серега. – У нас вроде чуть больше чем двести драхм.

– Завтра мы раскрутим Агафона, – уверенно сказал Бобров. – У нас есть то, от чего он не сможет отказаться – сахар.

– Ты что? – испугался Серега. – Хочешь ему весь наш сахар сплавить?