У черноморских твердынь

Но важнее всего было то, что к встрече противника основательно подготовилась сама 95–я дивизия. На танкоопасное направление — по обе стороны железной дороги — были выдвинуты артиллерийский полк майора А. В. Филипповича и отдельный противотанковый дивизион капитана В. И. Барковского. На ожидаемом направлении главного удара оборонялся 161–й стрелковый полк под командованием опытного и энергичного полковника С. И. Сереброва. Тут же находились пулеметчики— кадровые, отлично подготовленные — из Тираспольского укрепрайона. Местами станковые пулеметы были расставлены в 40 метрах один от другого.

Начарт дивизии полковник Д. И. Пискунов хорошо организовал огонь артиллерии. Было приказано открывать его, как и пулеметный огонь, только по сигналу, который последует при подходе пехоты и танков на 200— 300 метров к переднему краю.

Как мы и догадывались, противник утром 18 августа перешел здесь в наступление. После сильной артподготовки к нашим позициям двинулись танки, за ними — густыми цепями пехота. Не встречая ответного огня, она шла во весь рост, стреляя на ходу.

Наши бойцы и командиры проявили огромную выдержку, ожидая сигнала. Когда он последовал с НП 161–го полка, был открыт огонь из всех видов оружия. Поле боя окуталось дымом — горели танки. Цепи вражеской пехоты остановились, залегли, потом начали отходить.

В этом бою противник потерял 28 танков и не менее половины участвовавших в атаке солдат и офицеров, что подтвердили потом неприятельские оперативные документы. Были разбиты наступавшие в первой линии две пехотные дивизии (3–я и 7–я) и танковая бригада.

Разгром противника у станции Карпово явился результатом слаженных действий пехоты, артиллерии, авиации. Отлично действовал бронепоезд, построенный одесскими рабочими (он был передан армии в первых числах августа), который зашел противнику в тыл и вел пулеметный огонь сразу с двух бортов.

Все было согласовано, как на хорошей военной игре. Во время боя штаб дивизии имел надежную связь со штабом армии, а генерал Воробьев, находившийся на своем НП, был связан непосредственно со мною.

Наверное, я волновался больше самого Василия Фроловича, когда он доложил о начале вражеской танковой атаки. Ведь в то время наша пехота еще страдала танкобоязнью и порой не выдерживала танковых атак.

Я готов был прыгать от радости, услышав по телефону:

— Танки противника горят, пехота расстреливается нашими пулеметами…

Общее ликование царило в эти минуты не только на переднем крае, на всех наблюдательных пунктах, откуда видели бой своими глазами, но и у нас в штабе армии.

В Западном секторе на некоторое время наступила тишина. В других секторах бои продолжались. В Восточном одна за другой отбивались атаки у Булдинки. В Южном секторе 25–я дивизия при поддержке полка 95–й вела напряженный бой с превосходящими силами противника на своем правом фланге. Положение здесь осложнялось тем, что у нас кончились 122–миллиметровые снаряды и были на исходе 76–миллиметровые.

Тревожные вести поступали с моря. Авиаразведка установила выход из Сулина группы транспортов, охраняемых самолетами и сторожевыми катерами. Наши бомбардировщики атаковали эти корабли, потопили два транспорта и один повредили, заставив остальные повернуть обратно. Естественно, возникал вопрос: не было ли это попыткой противника высадить где-то в районе Одессы морской десант?

Напряженный день 18 августа ознаменовался также усиленными налетами неприятельской авиации на город и порт.

Утром 20 августа мы узнали о решении Ставки Верховного Главнокомандования создать Одесский оборонительный район под командованием контр–адмирала Г. В. Жукова.

Создание оборонительного района с подчинением его командованию Черноморского флота явилось в сложившейся обстановке хорошим решением. До этого Приморская армия, отрезанная от наших сухопутных сил, находилась в положении, когда над нею фактически не было непосредственного высшего начальства, которое могло бы повседневно ей помогать, заботиться о ее боеспособности.

Теперь я, оставаясь командармом Приморской, становился заместителем командующего оборонительным районом по сухопутным войскам. Ф. Н. Воронин стал членом Военного совета OOP, Г. Д. Шишенин — начальником штаба района. Членом Военного совета армии был назначен бригадный комиссар М. Г. Кузнецов. Обязанности начальника штаба армии перешли к полковнику Н. И. Крылову, до того — начальнику оперативного отдела, причем он был теперь также и заместителем начальника штаба района.

На посту командующего оборонительным районом контр–адмирал Г. В. Жуков показал себя хорошим организатором. Он умел координировать работу своих заместителей и помощников, не мешая им проявлять широкую инициативу. Г. В. Жуков поддерживал тесный контакт с местными партийными и советскими органами, что в специфических условиях осажденного города было особенно важно.