У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Дни стояли хмурые, пасмурные, и это было нам на руку. Низкие облака и туман прикрывали войска от немецкой воздушной разведки. Действия авиации вообще были весьма ограниченными. Поэтому мы смогли использовать против наземного противника также и зенитную артиллерию. Она весьма успешно вела огонь прямой наводкой по фашистской пехоте, а иногда и по танкам. Некоторые зенитные подразделения и части ставили вместе с остальной артиллерией заградительный огонь, подключались к группам батарей, подавлявших различные цели.

Доблестно сражался личный состав 365–й отдельной зенитной батареи старшего лейтенанта Н. А. Воробьева (ставшего вскоре Героем Советского Союза). Гитлеровцам удалось с трех сторон обойти батарею и приблизиться к ее орудиям на 300 метров. Удержав свою позицию, зенитчики подбили на подступах к ней 7 танков, истребили свыше 200 гитлеровцев.

Стойкость зенитчиков помогла удержаться на своих рубежах и их соседям. Взбешенный этим, командующий 11–й немецкой армией Манштейн отдал по радио специальное приказание: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60». Перехваченную и расшифрованную радиограмму доложили мне армейские разведчики. Я предупредил старшего лейтенанта Воробьева о готовящемся ударе, а начальнику артиллерии четвертого сектора приказал быть готовым парировать этот удар. Полковник Д. И. Пискунов прекрасно справился с задачей и не дал врагу уничтожить героическую батарею.

Отличился в эти дни и личный состав 30–й береговой батареи капитана Александера.

После небольшой паузы наступление противника возобновилось 28 декабря с новой силой. Несколько раз переходила из рук в руки станция Мекензиевы Горы. Враг завладевал ею и прилегающим районом ненадолго, но в это время глубина нашей обороны уменьшалась настолько, что казалось, достаточно немцам продвинуться еще немного — и у нас исчезнет всякая возможность перегруппировать на этом участке свои силы.

В ночь на 29 декабря генерал И. Е. Петров собрал командиров и комиссаров соединений и частей в «домике Потапова» — на КП 79–й бригады, находившемся в километре южнее кордона Мекензи, у шоссе. Это совещание навсегда запомнилось тем, кто в нем участвовал. С тех пор как наша армия почти два месяца назад прорвалась через горы к Севастополю, обстановка еще никогда не была столь грозной. И Иван Ефимович Петров сказал прямо:

— Наступил решающий момент в обороне Севастополя. Надо выдержать еще день, два. Большая земля не забыла нас. Помощь идет серьезная, крепкая. Надо устоять в эти дни. Нам доверен Севастополь, его судьба — в мужестве и стойкости наших бойцов и командиров. Как командующий, я приказываю — ни шагу назад! И желаю вам, дорогие товарищи, боевой удачи!..

Ставя задачу войскам, командарм особо подчеркнул ответственнейшую роль 345–й стрелковой дивизии: от нее требовалось любой ценой удержать свои позиции.

Бои на северном направлении достигли наивысшего напряжения. Враг нес большие потери, но все время заменял в своей ударной группировке потрепанные части свежими. В тех частях, которые не заменялись в целом, за десять дней наступления полностью обновился личный состав.

В наши руки попал найденный у пленного офицера приказ командующего 11–й немецкой армией Манштейна, в котором говорилось: «Взять Севастополь в ночь под Новый год». Действия противника подтверждали, что он намерен сделать все возможное для выполнения этой задачи и, очевидно, предпримет с утра 31 декабря решительный штурм.

30 декабря в первой половине дня на КП к И. Е. Петрову приехал командующий Севастопольским оборонительным районом вице–адмирал Ф. С. Октябрьский. Вскоре к командарму вызвали меня.

Я застал генерала Петрова очень взволнованным. Положение действительно становилось критическим. Наши части понесли большие потери в людях и технике. Резервов больше не было. После того как район станции Мекензиевы Горы уже неоднократно переходил из рук в руки, Иван Ефимович, по–видимому, начал терять уверенность в том, что мы сможем долго удерживать последний рубеж перед Северной бухтой.

Когда я появился на КП, там обсуждался вопрос о том, насколько надежной оказалась бы оборона в случае отвода наших войск из района станции Мекензиевы Горы на линию северная окраина Севастополя и дальше на восток к высоте 269. И. Е. Петрова интересовало мое мнение. Я без обиняков высказался в том смысле, что оборона на этом рубеже не может быть надежной и длительной. К тому же, добавил я, мы лишаемся Северной бухты, что само по себе чревато тяжелыми последствиями.

Тут Ф. С. Октябрьский, прервав меня, заметил, что коммуникации, питающие Севастополь, не нарушатся, поскольку мы владеем Казачьей и Камышевой бухтами. Из этих слов я понял: командующий СОР не исключал возможности отвода наших войск на рубеж, который назвал генерал Петров.